На происшествия с участием детей мы всегда реагируем особенно остро. Дети ассоциируются у нас с наивностью и беззащитностью, у них мало жизненного опыта, и потому риск попасть в неприятную или опасную ситуацию для них бывает выше, чем для взрослых. Но, к сожалению, именно по вине взрослых такие ситуации часто и происходят. Недосмотр, жестокость и равнодушие нередко превращают одних детей в жертв, а других – в начинающих преступников.
О том, как в Удмуртии справляются с разнообразными угрозами детству, IZHLIFE поговорил с уполномоченным по правам ребенка в республике Ольгой Авдеевой.
Сколько их?
Осенью 2024 года на учете в МВД Удмуртии состояло почти 1,5 тыс. подростков. По словам Ольги Авдеевой, год от года эта цифра меняется незначительно. Но не стоит делать поспешных выводов, что все эти ребята преступники. Нередко на учет ставят за различные правонарушения.
«Это могут быть действительно те, кто совершил противозаконные действия. Но это могут быть и дети, которые были обнаружены в состоянии алкогольного опьянения. А еще те, которые в позднее время суток оказались на улице без сопровождения взрослых или систематические прогульщики школьных занятий», – говорит Ольга Авдеева.
Детей, которые числятся пострадавшими, с начала 2024 года выявили меньше, их 890. И опять-таки не все они жертвы насилия, около трети от этого числа – дети, родители которых в разводе, и кто-то не платит алименты. То есть дети получили ущерб, но не физический, а материальный.
«Конечно, мы всегда сразу вычленяем те случаи, в которых дети действительно пострадали от сексуального насилия, побоев или истязаний. Происходит это следующим образом. У меня есть соглашение со Следственным управлением СК России по Удмуртии, Министерством здравоохранения Удмуртии и Министерством социальной политики и труда Удмуртии. Когда происходит преступление, СК рассылает участникам этого соглашения сводку и данные пострадавшего ребенка, которому может быть необходима помощь, например, медицинская или психологическая. И мы сразу принимаем меры», – рассказывает уполномоченный по правам ребенка в Удмуртии.
А еще есть ребята, которые убегают и бродяжничают. Иногда регулярно. Если некоторое время последить за ориентировками, которые периодически размещают у себя сообщества по поиску пропавших людей, то можно заметить одни и те же лица. В этом случае речь чаще всего идет о детях, которые убегают не из дома, а из учреждений. Нередко такие дети имеют определенные диагнозы и особенности развития.
В 2024 году подростки в Удмуртии убегали более 60 раз, годом ранее – больше 80.
«Я разбиралась в этой ситуации. Как правило, ребенок не потому бежит из учреждения, что его там бьют или еще как-то обижают. Напротив, сейчас они имеют очень хорошее обеспечение, пятиразовое питание, любую одежду – сейчас уже не так, как было раньше, когда вся детдомовская группа шла в одинаковых курточках, сейчас дети сами выбирают, что им хочется. Одним словом, у детей из социально-реабилитационного центра есть все, что нужно, но вот смотришь: стоит этот ребенок у церкви и побирается. Сейчас, к счастью, таких ситуаций стало гораздо меньше, но бывают. Я многих детей знаю в лицо. Подхожу, начинаю спрашивать, а он начинает чуть ли не плакать и говорит, что его мама бьет. Так ты же не у мамы живешь, говорю. Я знаю, где ты живешь: вот в таком-то интернате. Он тут же поворачивается и бежит, только пятки сверкают. Есть такие хитренькие дети, они не хотят жить под контролем взрослых, им хочется свободы, вот и побежали. Но, подчеркну, очень часто это дети именно с диагнозом. Ну и, конечно, есть дети, которые бегут из семьи, когда в ней не все хорошо. Когда их находят, по каждому случаю проводят разбирательство, почему ребенок вообще убежал», – говорит Ольга Авдеева.
И есть еще категория, на которую ни в коем случае нельзя закрывать глаза. Она также объединяет в себе как несовершеннолетних нарушителей, так и несовершеннолетних пострадавших. Это дети, которые участвуют в дорожных происшествиях. К сожалению, в последние годы количество таких случаев заметно увеличилось. Так, по статистике Госавтоинспекции Удмуртии, с начала 2024 года в республике зарегистрировано более 900 ДТП и 167 из них участвовали несовершеннолетние. Это больше, чем в прошлом году.
В аварии попадают подростки на самокатах и питбайках, а иногда ребята младше 18 лет оказываются и за рулем авто. Например, в начале октября четверо подростков, ехавших в машине без взрослых, оказались в кювете. И с этим тоже нужно что-то делать.
«Безопасность детей на дорогах» из цикла «Авдеева рекомендует». Видео: vk.com/avdeevaup
«Я не раз выезжала в рейды с сотрудниками Госавтоинспекции. Задерживать малолетних нарушителей очень непросто. Например, приходится менять патрульную машину на обычную, без мигалок, чтобы не спугнуть. Догнать их очень сложно, они часто носятся на огромных скоростях. А гнаться за ребятами нельзя – они просто будут удирать и могут куда-то врезаться», – рассказывает уполномоченный по правам ребенка в Удмуртии.
Спасают и помогают исправиться
В зависимости от того, что приключилось в жизни подростка, он может оказаться в разных учреждениях, но везде в них стараются помочь: в одних – встать на путь истинный, в других – справиться с психотравмой и вновь обрести веру в людей и в себя.
Если говорить о ребятах, которые что-то натворили сами, то наказание выбирается для них в соответствии с возрастом и тяжестью проступка. От выездной профилактической беседы до помещения в Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей (ЦВСНП).
«Скажем так, это центр для маленьких преступников. Только то, что они совершают, называют не преступлением, а общественно опасным деянием. Туда попадают по решению суда ребята в возрасте 7-14 лет, то есть, до наступления возраста уголовной ответственности. Это закрытое учреждение, на окнах там решетки, все сотрудники – в форме. Как правило, дети находятся там 30 суток, но родители могут приходить к своему ребенку хоть каждый день», – объясняет Ольга Авдеева.
С такими ребятами обязательно работают психологи, а еще у них обширная досуговая программа – их водят в музеи и на спектакли, делая особенный упор на патриотическое воспитание.
Недавний пример – случай с подростками, которые избили молодого человека на Центральной площади Ижевска. Благодаря мерам, принятым Управлением образования города и МВД, всех этих детей довольно быстро выявили – не помешали даже летние каникулы.
«Была организована работа психологов. Дети прошли специально разработанный курс. Отмечу, что не все были «злодеи» – были и просто зеваки, которые не принимали участия, но смотрели. Группа получилась порядка 25-30 человек. На некоторых завели дела, двое детей оказались в ЦВСНП. Но с большей частью детей проводили профилактику – это касается тех, кого заинтересовало, привлекло происходящее. С ними тоже работали, чтобы в следующий раз их интерес не перерос во что-то большее», – рассказывает уполномоченный по правам ребенка в Удмуртии.
С родителями ребят также занимались психологи. И отдельная работа проводилась с педагогами ижевских школ. Главным образом, психологи отвечали на вопросы о том, как вовремя выявлять агрессию у детей и как потом помогать этим детям социализироваться.
Дети-сироты и неблагополучные семьи
Теперь другая ситуация: дети, оставшиеся без родителей и дети нерадивых родителей. С ними тоже обязательно работают психологи и педагоги. Размещают таких ребят в филиалах Республиканского социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних. Всего их в Удмуртии 12. В эту структуру вошли бывшие приюты и детские дома.
Детей изымают из семьи, если выясняется, что их жизнь или здоровье находятся под угрозой. Также поместить в социально-реабилитационный центр могут ребенка, который сбежал из дома – до выяснения обстоятельств.
Как правило (за исключением совсем уж вопиющих случаев) ребенка забирают на время. Родителям дают шанс на исправление – бросить пить, привести в нормальное состояние жилищные условия, прибраться. Если они прилагают усилия к тому, чтобы вернуть ребенка, то семья воссоединяется. Если нет, то применяется такая крайняя мера, как ограничение в родительских правах.
Но попасть в социально-реабилитационный центр может и ребенок из совершенно благополучной семьи – по договору с родителями при наличии веских оснований. Например, мама, воспитывающая ребенка одна, ложится на операцию. Или родители должны срочно выехать в другой регион на похороны родственника, а оставить ребенка не с кем.
Психологическая помощь детям
А если урон нанесен психике? Психологическую (а иногда и психиатрическую) помощь юным жертвам насилия в Удмуртии оказывают клинические психологи из Республиканского клинического центра психического здоровья (РКЦПЗ). Какого-то универсального подхода нет. Все зависит от тяжести психологической травмы и пожеланий пострадавшей стороны. Иногда это условия стационара. Как раз с этой целью в 2022 году РКЦПЗ открыл специальное отделение оказания кризисной помощи детям и подросткам на 105 коек. Здесь может оказываться медикаментозная помощь, но чаще всего это тщательная и систематическая работа клинического психолога. Помимо этого, существует отдельный филиал Республиканского социального реабилитационного центра «Росток», на базе которого открыто отделение по оказанию помощи детям жертвам сексуального насилия. Там всего шесть коек, которые, к счастью, довольно редко бывают заполнены.
Если ребенок получил физические травмы и лежит в больнице, психологи приезжают к нему и работают прямо в палате. А если травм нет и психологическое состояние не требует госпитализации, можно просто посещать консультации – столько, сколько потребуется. Если у ребенка хорошо налажен контакт со школьным психологом, можно устроить и так, чтобы сеансы проводил он.
Кстати, не стоит думать, что после того, как помощь оказана, а наказание отбыто, про детей не забывают. Для трудных подростков каждое лето организуются профильные смены в детских лагерях. А еще у бывших несовершеннолетних нарушителей сейчас появляются наставники. Проект запущен больше года назад, и войти в него после обучения может кто угодно, за некоторым исключением. Например, нельзя иметь судимость.
Наставники могут быть и у детей-сирот. А когда ребята покидают свои учреждения и отправляются во взрослую жизнь, они получают постинтернатное сопровождение, которое нацелено на адаптацию в обществе. Например, их обучают финансовой грамотности, чтобы уберечь от мошенников.
Причины – в семье
Мы очень любим обвинять в том, что происходит с детьми, интернет, телевизор, субкультуры, компьютерные игры и даже школу. Но Ольга Авдеева просит не впадать в заблуждения: причины противоправных действий и трагедий, как правило, следует искать в семье.
«Ребенка воспитывает семья. Не нужно думать, что его воспитывает школа и улица. Да, они тоже вносят свою лепту, но прежде всего – семья. Например, возьмем зависимость от игр. Почему в классе, где 30 человек, один ребенок стал игроманом, а остальные 29 не стали? Не потому ведь, что у него лучше игры, лучше компьютер или еще что-то. Этот ребенок ищет себя. Он ищет место в этом мире. Он ищет какого-то общения, того, чего он не получает в реальности. И здесь к кому вопрос? Не к компьютеру, не к интернету, а к родителям», – говорит Ольга Авдеева.
А если говорить о детях-жертвах, то, к сожалению, нередко они страдают не от «плохих дядь с улицы» и даже не от сверстников-хулиганов, а от собственных родителей или других близких и знакомых людей. Например, многих потрясла ситуация, произошедшая весной 2024 года, когда родная мать избила двухмесячных двойняшек так, что их едва спасли . Большой резонанс получают и такие случаи, когда приемный родитель или просто сожитель матери занимается растлением ребенка, и последний боится рассказать правду. Или еще хуже: рассказывает, но ему не верят.
Насилие и шантаж
Иногда родители оказывают своим детям «медвежью услугу», когда несчастье уже произошло, и ребенку пытаются оказать психологическую помощь, но мама с папой против этого и считают, что «лучше все забыть и жить дальше». Проблема в том, что без психолога забыть и жить дальше бывает непросто, а подчас невозможно.
«Особенно если это преступление против половой свободы и неприкосновенности ребенка. Часто приходится доказывать, приводить примеры. Потому что это не забывается, это все остается. Ребенок растет, девочке, например, нужно строить потом взрослые отношения с мужчиной, рожать и воспитывать своих детей. И она должна себя чувствовать не как жертва, а как счастливая женщина. Поэтому такая работа необходима. Но порой родители никак не идут на это. Пока ребенку не исполнится 15 лет, они сами решают, оказывать ребенку психологическую помощь или нет. На мой взгляд, это пробел в законодательстве. Мы, уполномоченные по правам ребенка, боремся с этой ситуацией. С 15 лет у нас другая проблема – решают уже сами дети. И если родителей еще можно переубедить, привести какие-то аргументы, то если подросток сказал «нет», то убедить его куда сложнее. Поэтому нельзя сказать, что 100% пострадавших детей получают психологическую помощь, но мы прикладываем для этого все усилия», – рассказывает уполномоченный по правам ребенка в Удмуртии.
Есть и другая сторона. Разбаловали, занимались попустительством. Получили результат. Взять хотя бы побеги из дома – именно из дома, от родителей. На поверку далеко не всегда их причина оказывается в жестоком обращении. Напротив, такие случаи единичны, а вот демонстративно-шантажное поведение подростков, увы, не редкость. Не купили новый телефон? Не отпустили гулять вечером? Тогда я убегу! Это, конечно, не имеет ничего общего с жестокостью, но вопросы к родителям все равно в таких ситуациях есть, потому что пробелы в воспитании – налицо.
«Иногда родители подростков признаются сами, что не справляются. Мы стараемся как можно чаще напоминать родителям, что с ребенком нужно изначально выстраивать доверительные отношения, взаимопонимание. Но что делать, если оно не выстроено в 15 лет? Согласитесь, если мама внезапно скажет повзрослевшему ребенку: «Садись, будем сейчас откровенничать», ничего из этого не получится. Тем не менее есть приемы для налаживания такого контакта, ими владеют психологи. Но у родителей должно быть огромное желание что-то изменить и готовность обратиться за помощью к специалисту», – объясняет Ольга Авдеева.
«Я не справляюсь» из цикла «Авдеева рекомендует». Видео: vk.com/avdeevaup
То же самое касается ДТП. Именно по недосмотру родителей у мальчишек в руках оказываются ключи от автомобиля, а мопеды и мощные самокаты родители покупают ребятам сами, зачастую не контролируя, где и с какой скоростью будет ездить чадо. То есть беседы приходится вести и со взрослыми. И не только беседы – штрафы за ненадлежащее исполнение родительских обязанностей тоже имеют место.
Не будьте равнодушными
Вторая из главных причин, по которым происходят несчастья с детьми, – человеческое равнодушие, и уполномоченный не перестает об этом говорить. Бывает так, что ребенка истязают годами, и на это безучастно смотрят соседи и родственники. Или на глазах у прохожих разыгрывается драма, но все спокойно идут по своим делам, не обращая внимания. Например, ситуация, произошедшая летом 2024-го. Незнакомый мужчина тащил вырывающуюся девочку в подъезд, и никто не отреагировал на это. Через несколько минут девочка уже была мертва…
К сожалению, свидетели часто считают, что это не их дело, кто как детей воспитывает и как подростки между собой отношения выясняют. Кто-то боится сделать хуже. «Вот разниму я дерущихся парней, и тот, кого били, не будет себя мужиком считать». «Заявлю я в полицию на мать, которая ребенка шлепает, а ребенка возьмут и из семьи заберут». Еще и инстинкт самосохранения просыпается: а что если от этих подростков и тебе влетит? А что если к приезду полиции скандал в семье уляжется, и тебя обвинят в ложном вызове?
«Конечно, нельзя проходить мимо. Если ребенка куда-то тащат, или что-то еще вызвало у вас подозрения, и вы не понимаете, то ли это игра, то ли ситуация действительно опасная, можно просто подойти и спросить у ребенка, нужна ли ему помощь, знает ли он этого человека и кто ему этот человек. Если у вас ничего не получается, то тут же набираем по телефону 02 (102 с мобильного) и сообщаем об этом случае. Запоминаем приметы, куда пошли, на каком автобусе уехали и так далее. Это ситуация, где лучше перебдеть, чем недобдеть. Потому что завтра на этом месте, не дай Бог, может оказаться ваш ребенок», – объясняет Ольга Авдеева.
В ситуации с шумными соседями, по ее словам, все намного проще. Таких обращений к уполномоченному по правам ребенка бывает довольно много. Все сигналы проверяются. Сообщение можно оставить анонимно, главное, чтобы был адрес, по которому можно проверить семью, на которую жалуются. Подтверждаются не все сообщения. Иногда пожилые соседи, которых просто раздражает шум – беготня, детские крики – могут немного «присочинить», надеясь добиться тишины. Но это не так часто.
«Алгоритм такой. Когда я получаю информацию о возможных фактах нарушения прав детей, я сразу же передаю эту информацию в компетентные органы. Если речь идет о жестоком обращении, то это полиция. Если речь идет о том, что мама постоянно кричит, а дети плачут, тогда это комиссия по делам несовершеннолетних того района, где проживает семья. В квартиру приходят и беседуют с родителями, опрашивают других соседей, выясняют, какие школы и детские сады посещают эти дети, делают туда запросы», – говорит уполномоченный по правам ребенка в Удмуртии.
При этом бояться, что детей, чуть что, начнут забирать у родителей, не нужно. Ни у кого нет цели наполнить «детдома». Есть цель их разгрузить, чтобы дети росли в семье. А если семье нужна помощь, главное, об этом не молчать.
Изображение от freepikИзображение от freepik
Изображение от freepik
Изображение от freepik
Изображение от freepik
Изображение от pikisuperstar на Freepik
Изображение от freepik
