Сергей Смирнов: «Удмуртия стала для меня малой родиной»

Это вторая часть интервью, начало читайте здесь

– Если оценивать первую пятилетку команды Бречалова в целом, то как, на ваш взгляд, изменилась внутриполитическая ситуация? И какие результаты вы считаете удачными, какие – нет?

Во внутренней политике у нас было немало ошибок. В первую очередь – у меня. Одну из них мы уже обсудили. Многие другие ошибки часто были связаны с тем, что не было организовано на должном уровне информирование населения о тех или иных изменениях, не было взаимодействия и обратной связи. И мы очень серьезно работали и работаем над тем, чтобы такую ситуацию исправлять. Я хорошо помню, как в 2017 г. первые полгода перед резиденцией Главы собирались стихийные митинги обманутых дольщиков, переселенцев из ветхого и аварийного жилья. Я не могу сказать, что мы эту ситуацию полностью решили, она сложная и есть практически в каждом регионе. Но Президентом принята федеральная программа переселения из ветхого и аварийного жилья, она уникальная и работает только в нашей стране.

Так вот, митинги дольщиков в какой-то момент прекратились. И не потому, что вышла полиция и всех разогнала. А потому что мы начали вести диалог с этими группами граждан, которые оказались в сложной ситуации. Как только появляется инициативная группа по какой-то проблеме, мы сразу приглашаем активистов к диалогу. И за счет повышения информированности, реакции на их обращения уже снижаем градус недовольства, неразберихи и каких-то протестных настроений. Наверное, эту готовность к открытому общению и сотрудничеству и можно считать одним из достижений во внутренней политике региона.  

Если вернуться к ошибкам и неудачам, то я достаточно негативно оцениваю для себя итоги выборов в Государственную думу в 2021 г. Мы заняли такую позицию, которая позволила представителям одной из партий за счет пустых обещаний, которые так и не были выполнены, получить достаточно существенный рост. Мы исправили эту ошибку на недавних выборах Главы и в Госсовет. Будем работать над этим и дальше.

– Вы в целом как оцениваете результаты последних выборов Главы? У меня есть информация, что на федеральном уровне кампания признана одной из лучших… В то же время, наблюдая ситуацию изнутри, видела, что не все было гладко.

Точно могу сказать, что это была очень сложная и очень интересная кампания. И вот здесь я уверен, не найдется ни одного оппонента, который бы сказал, что она была не конкурентная. Оценивать мне ее, наверное, не совсем правильно. Оценки должны в первую очередь давать жители нашего региона. Могу только констатировать, что для меня как человека, который занимался внутренней политикой, эта кампания стала колоссальным и очень ценным опытом. И нам удалось уйти от нередкой на выборах картины, которую хорошо обыгрывают в комедийных фильмах, что наобещали кучу всего, потом раз – и растворились. Нет, здесь была очень скрупулезная, выверенная работа с конкретными людьми и их проблемами. Когда, например, мы видели, что Александр Владимирович лично создает и ведет чаты с жителями по разным ситуациям. Например, в Сарапуле никак не может завершиться строительство ФОК «Позитрон», а люди очень его ждут. Глава встретился со всеми сторонами, договорились, как действовать. И создали единый чат «Позитивный «Позитрон», где Александр Владимирович каждую неделю выкладывает короткий отчет, что сделано и какова текущая ситуация. В результате и ситуация сдвинулась с мертвой точки, и у нас есть возможность контроля. Знаем, что происходит, от людей, из первых уст.  

– Как Глава и вся ваша команда справляется с таким потоком обращений? Я сама вам пересылаю их немало, а в целом это огромное количество. Как успеваете на все реагировать?

Выделю здесь две составляющих. Во-первых, личная вовлеченность. То, чего Александр Владимирович добивался от чиновников с самого начала работы в регионе. Если человек безучастен, ему можно дать любые возможности и ресурсы, но он так и не начнет отвечать людям. И те, кто пишет напрямую Главе, знают, что он часто записывает в ответ голосовое или видеообращение, чтобы они видели, что он сам отвечает, а не перекидывает на кого-то. 

Второй момент – действительно с таким потоком обращений в ручном режиме справиться нереально. Важно, чтобы была система, и мы ее создали. Есть люди, которые работают именно в этом направлении, фиксируют все обращения, контролируют результат. Плюс в каждом регионе указом Президента созданы ЦУРы – центры управления регионом. В их задачи также входит отслеживание ситуации в социальных сетях, выявление проблем, на которые власть должна реагировать. Иногда это действительно требует личного участия Главы, в других случаях можно перенаправить профильному министру или главе муниципалитета. И за счет того, что у всех участников есть личная вовлеченность в этот процесс и конкретные KPI, стараемся, чтобы ни одно обращение не осталось без ответа.  

– Сергей Витальевич, вы достаточно откровенно рассказали про ошибки и неудачи. А что можно отнести к победам и достижениям?

Думаю, про это все-таки должны говорить те, ради кого все эти победы и достижения делаются. А я по этому поводу люблю рассказывать историю, которая, на мой взгляд, хоть и забавная, но достаточно символичная. Как-то в субботу, в первый год работы, Александр Владимирович пришел на радиоэфир. И мы с премьером Ярославом Семеновым вместе сидели и его слушали. И тут прозвучал вопрос от жителя: «Мы часто гуляем в сквере у Вечного огня, напротив здания Госсовета. И дети там раскатали горку, которая выходит прямо на дорогу. Почему нельзя там нормальную горку сделать, чтоб не было так опасно?» Александр Владимирович ответил, что о проблеме знает, и пообещал: в понедельник у вас эта горка будет. А мы же с Ярославом Владимировичем понимаем, что она сама по себе не появится. Команда еще толком не сформирована, связей нет, как эту горку делать, непонятно. Попросили помочь депутата Энвиля Касимова (к сожалению, уже ушедшего от нас). Он молодец, собрал художников и ребят-энтузиастов. Нарисовали макет, и за сутки мы вместе эту горку сделали. Причем классную, с подсветкой. Кстати, в понедельник, когда депутаты пошли на работу и увидели неожиданно появившуюся возле здания горку, вызвали полицию и попросили ее снести. Так что пришлось еще и полиции все объяснять и улаживать. Мы потом много шутили: мол, Александр Владимирович, вы в следующий раз к понедельнику мост не обещайте, не успеем. И у нас тогда в команде появилось выражение «это моя горка». Когда возникает какая-то задача и мы понимаем, что можем ее сделать своими силами, называем ее «горка». Шутки шутками, но для меня эта горка стала знаком того, что мы можем многое сами изменить. 

– Одной из наиболее масштабных реформ, которой вы занимались, стала реформа местного самоуправления в республике. Давайте попробуем популярно объяснить – в чем она состояла и какие результаты принесла?

Необходимость была прежде всего в повышении эффективности управления. Раньше муниципальная система была многоступенчатой, и любое решение требовало большого количества согласований с депутатами разных уровней. Например, где-то надо дорогу привести в порядок, – сначала рассматривается решение на уровне муниципального образования. Допустим, Балезинского района. Потом оно спускается на уровень поселения – уже непосредственно Балезино. На каждом этапе кто-то из депутатов не смог прийти, не набрали кворума. У кого-то иное мнение, снова вопрос отложили. Пока решение обсуждали, уже зима наступила, и ремонтировать дорогу невозможно. Мы перешли на одноуровневую систему, ликвидировав уровень поселений. Это позволило нам ускорить принятие решений и по сути ввести принцип одного окна. Параллельно мы запустили программу «Эффективный муниципалитет». На сегодняшний день экономический эффект от этой реформы – уже более полумиллиарда рублей. Это деньги, которые остаются в муниципальных образованиях. Также у нас сократилось количество депутатов. Вместо 3700 осталось 700, а, значит, сократились и расходы на различные выборные процедуры и избирательные кампании. Мы, кстати, были первые в стране, кто реализовал эту реформу в таком масштабе – на территории всей республики. 

НКО и задачи на новой должности

– Вопрос про некоммерческий сектор. Думаю, не будет преувеличением сказать, что при вас он получил очень большой толчок к развитию. В республику было привлечено много средств для поддержки НКО. В чем значимость этого направления?

Наш опыт работы в Общественной палате РФ показал, что некоммерческий сектор – это огромная сила. Это большое количество энтузиастов, которые могут с задачами, в том числе государственными, справляться лучше самого государства. Но, к сожалению, далеко не всегда этот сектор получает нужную ему поддержку. Одной из главных задач в ОП, которая была поставлена Александру Владимировичу Президентом РФ и которую я помогал реализовывать, была перезагрузка отношения к некоммерческому сектору. И такой подход мы, естественно, продолжили и в Удмуртии. Наши НКО за эти 5 лет стали получать в 3-5 раз больше денег от различных фондов, чем раньше. Мы стали их этому учить и помогать, а также продвигать и лоббировать их интересы на федеральном уровне. Как следствие, гражданское общество оживилось, поверило в то, что они делают что-то действительно нужное и власть их готова в этом поддерживать. В Удмуртии и так были очень сильные проекты, но при такой поддержке они усилились, масштабировались, заиграли новыми красками. 

Вас лично тоже хотел бы поблагодарить за активное участие в этом процессе. И в качестве председателя Общественной палаты Ижевска, и как руководитель крупного медиахолдинга вы поддерживаете некоммерческий сектор. Там, кстати, не всегда нужны деньги. Иногда требуется помочь с помещением, иногда – с медиаподдержкой или какими-то другими ресурсами.    

– В сфере НКО в связи с вашим переходом на новую должность есть определенные опасения, что поддержка может сократиться. Кто будет заниматься некоммерческим сектором, насколько им это будет важно? Очень волнуют эти вопросы.  

Вся эта поддержка была не моей личной инициативой, а установкой от Главы региона с первого дня нашей работы здесь. Вся команда, которая занималась работой с НКО, остается на своих местах. И сам я тоже буду рядом, при необходимости подскажу и помогу. Я не сомневаюсь, что поддержка будет продолжена в полном объеме. И я уверен, что в рамках страны эта работа будет не только продолжена, но и выйдет на качественно новый уровень. Администрация Президента сейчас уделяет этому большое внимание. За последние 10 лет в этом направлении совершен гигантский прорыв. Быть общественником, волонтером стало даже модно в хорошем смысле этого слова. Если раньше на людей, которые кормят бездомных, смотрели как на умалишенных, то сейчас про них фильмы снимают. И бизнесмены, те, кто сумел заработать деньги, считают правильным помогать благотворительным фондам. Это очень верный подход, который поддерживает государство. 

Кстати, отвечая на вопрос о достижениях, худшее, что можно сказать: «Если бы не я, то никто бы это не сделал». Это значит, что нет системы. А идеальное выстраивание любой работы заключается в том, чтобы все нормально функционировало и без тебя. Надеюсь, мне удалось такую систему построить. 

– С 24 февраля мы живем в новой, очень непростой реальности. На ваш взгляд, какие последствия для региона она уже принесла? В том числе – какая ситуация складывается с республиканским бюджетом, дефицит которого остается одним из самых значительных в России?

Мы живем в новой реальности не с 24 февраля, а с того момента, когда на братской нам Украине начал процветать нацизм. Мы до определенного момента считали это их внутренним делом и не вмешивались. Но ведь там такие же наши с вами люди жили. Вы же видели эти кадры, когда ветеранов Великой Отечественной войны избивали, когда детей бомбили и еще много подобного. Эта ситуация продолжалась очень давно, и просто в какой-то момент у большой, всегда сильной России в прямом смысле слова уже не хватило терпения за всем этим наблюдать и ждать, что вся эта ситуация, может быть, как-то внутренне разрешится. Она не разрешится. Они дошли уже до каких-то невозможных вещей, не скрывая, продвигают фашизм, с которым весь мир боролся, напомню. Ну, а плюс там, конечно, геополитика, история про то, что многим странам-участникам альянса НАТО выгодна слабая Россия, отсутствие позиции России по каким-либо вопросам и т. д. Ответом на все это и стала специальная военная операция. Это серьезный вызов, с которым столкнулась вся страна. Нам никто не спускал директив по поддержке. Многие люди, общественные организации, предприниматели сами в это включились. Мы отправили не одну фуру с гуманитарным грузом на Донбасс, приняли сотни беженцев, максимально помогали добровольцам, идущим в зону СВО. 

Следующим этапом стала частичная мобилизация – еще один серьезный вызов для всей страны. У нас подготовку к ней возглавил лично Александр Владимирович, и вся наша команда постаралась, чтобы все прошло максимально качественно и достойно. Старались не ради того, чтобы ведомость заполнить, а чтобы наши ребята реально получили все необходимое. Наладили свое производство спальников, балаклав, других нужных вещей. Мы каждую неделю проводим штаб по мобилизации, Глава лично вникает во все вопросы. Регулярно встречаемся с женами военнослужащих, помогаем по всем возникающим вопросам. Например, один из вопросов был – помогите качели поставить. Мы бы, мол, и сами поставили, но некому просто. Как тут не помочь? Мы, конечно, и качели поставили, и площадку детскую поменяли, и будем продолжать их поддерживать.  

В таких вещах личная вовлеченность тоже очень важна. У нас она была, начиная с Главы, поэтому с поставленными задачами по мобилизации регион успешно справился. 

– Переходя к вашей новой должности. Какие задачи вам ставит Глава региона? Чем они будут отличаться от задач вашего предшественника?

В предыдущий период основной задачей было продвижение республики, презентация ее экономического потенциала, знакомство ее с инвесторами. С этой задачей, на мой взгляд, Михаил Хомич справился более чем успешно. Потому что сейчас нет таких экономических структур, мероприятий, форумов, где бы не было слышно про Удмуртию. 

Сейчас, не утрачивая весь этот наработанный потенциал, есть необходимость более плотного представительства региона в органах федеральной власти. Потому что да, непростая ситуация с бюджетом, никто этого не скрывает, и Александр Владимирович первый об этом постоянно говорит. И нам нужно буквально «выгрызать» сейчас какие-то дополнительные преференции для республики. Моя роль в этом очень простая – координация всей этой деятельности. Главная функция постоянного представительства в том, чтобы во всех министерствах и ведомствах РФ, во всех структурах, которые принимают решения, было четкое напоминание – у нас есть Удмуртия, которой надо помочь, которую надо поддержать по тому-то или тому-то проекту. Вспомним, как наши уважаемые соседи – Татарстан – в свое время затащили к себе Универсиаду. Никто не понимал тогда, что это и зачем нужно. А они не побоялись взять на себя и организацию, и размещение иностранцев, и проведение соревнований. За что и получили возможность отремонтировать дороги, аэропорт, построить физкультурно-оздоровительные комплексы. А сколько заработал гостиничный и ресторанный бизнес! И вот, казалось  бы, взяли себе лишнюю ответственность и дополнительную работу, а в результате –  много бонусов и глобальный рывок в развитии.  

– Вы верите, что следующее большое событие будет в Удмуртии и у нас все получится?

Так и должно быть. И никак иначе!

Дополню про ситуацию с бюджетом: в 2017 году, насколько я помню, госдолг Удмуртии составлял 49 миллиардов. За несколько лет за счет замещения коммерческих кредитов государственными, за счет экономической политики мы не только заместили все коммерческие кредиты государственными, но и начали снижать задолженность. Впервые за последние 10 лет. Цифру долга удалось снизить до 46 млрд. У нас еще было множество различных предложений и проектов, которые мы планировали реализовать, и уже была озвучена поддержка со стороны федерального центра. Это инвестиционные проекты, которые позволили бы еще больше оздоровить финансовую систему. Но случился пандемический год, надо было срочно разворачивать ковидные госпитали, принимать решения по лекарствам, по ИВЛ, по всему. Мы в этой ситуации во главу угла, конечно, поставили человеческую жизнь, и везде, где требовались дополнительные расходы, тратили, не раздумывая. Мы же не кафе здесь открывали быстрого питания, мы людей спасали. За счет этого, я считаю, нам удалось избежать каких-то критических ситуаций. Но, к сожалению, наш госдолг в итоге вырос на достаточно существенную цифру. 

Поэтому сейчас так важно свою экономическую и финансовую политику в очередной раз пересмотреть. Ну и, конечно, все-таки получить поддержку федеральной власти. Поэтому сейчас предстоит большая работа как раз в Москве – с Минфином, работа с депутатским корпусом, с администрацией Президента, если потребуется, и т. д. Для того, чтобы объяснить, доказать, что Удмуртии надо оказать поддержку. А дальше мы еще станем тем регионом, который сам будет поддерживать. Надо сказать, что у нас финансовый потенциал – он очень большой. Мы отправляем в бюджет РФ денег больше, чем многие наши соседи. А получаем меньше. Это связано не с отношением к Удмуртии, это связано с государственной системой, что определенные налоги по-разному считаются и т. д. 

Понятно, что за последний год ситуация сильно изменилась. И какие-то почти уже решенные вопросы встали на паузу. Моя задача в том числе в том, чтобы их дожать. 

– Не могу не спросить про безопасность образовательных учреждений. Есть ли такая задача – лоббировать усиление мер по охране школ, детсадов и т. д. на федеральном уровне?

У нас произошла страшная трагедия. Ничего ужаснее быть не может, чем смерть детей. И это уже никогда не уйдет из памяти…

И здесь важно разделить всю работу на 2 составляющие. Во-первых, помощь и поддержка пострадавшим – и детям, и взрослым. С четким расследованием того преступления, что совершил этот нелюдь. С этими задачами мы при поддержке федеральных органов власти справляемся. И, конечно, приложим все усилия, чтобы нужные меры были приняты.  

Вторая составляющая более сложная. Что нужно сделать, чтобы минимизировать возможность повторения такой трагедии? И не только в Удмуртии, но и по всей России. Обсуждается и привлечение к охране Росгвардии. И серьезное усиление технических средств для обеспечения безопасности. Это потребует серьезных средств и кадров. Мы в республиканском бюджете уже выделили на это средства. Но, на мой взгляд, даже такие серьезные меры не решат ситуацию полностью. Должен быть комплексный подход, где ключевую роль будет играть общественная, гражданская позиция каждого человека. В школу ведь не робот пришел. Пришел человек, который жил в нашем городе, вместе с мамой, рядом с соседями. За ним наблюдали лечащий врач и участковый. Где-то в интернете он смог оружие купить. Получается, по всем этим направлениям нужны механизмы контроля, и это очень большая и комплексная задача. Александр Владимирович поставил ее перед всем правительством. И такой подход, конечно, нужно будет масштабировать на всю Россию. 

– В завершение интервью – о личном. Вы – коренной москвич. Приятно ли возвращаться в родной город после 5-летнего отъезда? И как семья восприняла эту новость?

Дети у меня еще школьного возраста, поэтому семья переехала в конце лета, чтобы с 1 сентября идти в новую школу. Реакции «Ура, домой!» ни у кого не было. Сыну, например, сейчас 9, в Удмуртию он приехал в 4. Дочь постарше, но в любом случае значительную часть сознательной жизни они провели здесь. У них здесь много друзей и увлечений. Так что у нас в семье, как у военных, – родина там, где папа и мама. 

Я за эти 5 лет тоже очень прикипел к нашему краю и уже не отделяю себя от него. У меня появилось здесь множество друзей и знакомых. Кроме того, в Удмуртии я получил огромный личный и профессиональный опыт. Раньше нас учили в школе, что есть Родина, которая пишется с большой буквы, это наша страна. А есть малая родина – это место, где ты родился. Здесь я понял, что малых родин может быть несколько. И Удмуртия стала  для меня одной из них. 

Фото: пресс-служба Главы и Правительства Удмуртии и из личного архива С. Смирнова