Однажды Константин Мехряков случайно взошел на сцену и больше не смог с нее сойти. Сыграв маленькую роль в студенческом театре будучи студентом-программистом, он настолько сильно влюбился в профессию, что не мог работать не по призванию. Заслуженный артист Удмуртии вот уже больше 30 лет радует зрителей все новыми и новыми ролями. Сначала в театре «Молодой человек», затем в театре города Арзамаса. Сейчас Константин Мехряков творит магию в государственном театре кукол УР и курирует театр для детей с ограниченными возможностями и их родителей. 19 июня у актера юбилей – 50 лет. IZHLIFE узнал его историю.
Случайно попал на сцену и не бросил ее
О сцене Константин Мехряков никогда не мечтал. Учился в спортивном классе, играл в футбол, совершенствовал математику и участвовал в олимпиадах. А потом и вовсе поступил на программиста на факультет технической кибернетики и информатики в ИжГТУ. Так и стал инженером-системотехником САПР (система автоматизированного проектирования). А все потому, что, признается актер, «это было модно».
И только по счастливой случайности Константин стал актером и уже 30 лет выходит на сцену, участвуя в постановках по произведениям великих писателей.
«Так получилось, что на 4-м курсе мы случайно попали на карнавальную встречу студентов. В каждом вузе есть такие посвящения. В ИжГТУ это был КВАС – карнавальная встреча абитуриентов и студентов. Там реально квас наливали! Нам очень хотелось туда попасть. Все хотели! А как? Можно было только через сцену», – вспоминает актер.
Константину эта идея понравилась. Он набрал команду из студентов, которые учились в параллельных группах – кто-то из ребят играл в школе КВН, у кого-то была своя музыкальная группа.
«Набралась у нас «банда» около 20 человек. Все вместе выступили на КВАСе. Нам понравилось, режиссеру тоже. Он нам говорит: «А давайте дальше!» Уже следующее наше выступление было на «Балде» – это такая конкурс-игра студенческих театров и театральных миниатюр. Мы выступали уже с уровнем посерьезнее, чем в первый раз. У меня там был один очень яркий эпизод. Я вышел в зрительный зал на 500 человек в «Интеграле» и все изошли в овациях. Видимо, мне это понравилось».
Роль, признается Константин, была «так себе».
«Это была пародия на студенческую жизнь. Военная кафедра, медосмотры, студенческое общежитие, как сдавали анализы в поликлинику и экзамены. И все это через юмор. О чем студенты могут говорить? О своей жизни, конечно. Один из моих эпизодов был очень яркий».
Через 6 лет, вспоминает он, молодой человек, который был зрителем спектакля, сказал, что лучше выступления Константина в тот день он в жизни ничего не видел.
«Он подошел, не побоялся, и признался мне в, скажем так, творческой любви. А я уже и забыл про эту роль. Даже, говорит, сколько бы КВН по телевизору он ни смотрел, все это не затмило моего выступления тогда. Я понял, что иногда слава меня находит. И как-то этим заболел с тех пор».
Спустя время у начинающего актера, студийца (ученика театральной студии) без образования и опыта появились маленькие роли в театре «Молодой человек» в Ижевске. Первая его роль была в постановке по пьесе Антона Чехова «Вишневый сад».
«У меня не было ни одного слова. Мы просто плясали в третьем действии. Ладно, хоть назвали меня почтмейстером, усики какие-то прилепили, – смеется Константин, – так я за дамами весело и бегал. Но это Чехов! Это «Вишневый сад»! Несмотря на то, что я был на сцене всего пять минут в течение почти трехчасового спектакля, всеми мыслями, всеми фибрами души мы были на сцене. Это затягивало. Этот материал вошел в меня на всю жизнь».
Даже потом, уже в Екатеринбургском государственном театральном институте, Константин сделал несколько этюдных фрагментов из «Вишневого сада». Настолько актера зацепила эта постановка.
«Это мощнейшее произведение в мировой драматургии. Одно из самых сильных. Это одна из ролей, которая повлияла на меня и оставила свой след. С самого начала моей актерской карьеры мне повезло. В театр я вообще не собирался. Мне он никогда не был интересен. Было только несколько великолепных впечатлений о кино и театре. Но себя в этом я не представлял. И когда я попал в театральную среду, у меня появились замечательные педагоги: Евгений Столов, Олег Салтыков, Галина Лихацкая».
Так и вышло, что он встретил на своем пути единомышленников. И в другой театр, признается он, даже и не захотел бы идти.
«Я не был сам себе интересен. Большинство людей, мне кажется, так и живут. От этого многие наши беды. А если ты сам себе интересен и вдруг оказываешься интересным другим, они приходят смотреть на тебя – это, конечно, толчок».
«Актерская история о том, что надо преодолевать себя и прийти к образу через сопротивление»
В театре, признается актер, его завораживает сам процесс: «Мы все знаем произведения. Но смотрим, как актер здесь, сейчас, при зрителе приходит из пункта А в пункт Б, как он меняется, совершает на наших глазах какие-то поступки и становится другим. Это путь, который проходит человек, герой, модифицируя себя на глазах у зрителя».
Практически 30 лет Константин вынашивал внутри себя роль в спектакле по Федору Достоевскому. И вот только недавно он и другие актеры приняли участие в коротком спектакле по произведению этого писателя.
«Если громко говорить, как сейчас модно, – гештальт не то чтобы закрылся, но по крайней мере начал закрываться. Достоевский, как и Толкин, мне кажется, это вершина всей мировой литературы. Как Федор Михайлович раскрыл человека, покопался в его психологии! Прикоснуться к нему на сцене было невероятно».
Целый год, вспоминает Константин, вместе с актерами они вникали в этот спектакль и в сам материал писателя.«Положительных персонажей у Достоевского очень мало. В повести «Кроткая» ростовщик – категорически отрицательный персонаж. У меня было аж физические отторжение. Мне было плохо. Но мы тихонько через садизм и мазохизм пришли к постановке. Актерская история о том, что надо преодолевать себя и прийти к образу через сопротивление. Все качества у нас есть, просто мы не хотим большинство из них проявлять. А тут необходимость. Люди приходят на постановку по Достоевскому по два-три раза. Хотят еще. Процесс кажется правильным. Не зря 30 лет назад, наверное, я случайно вышел на сцену».
В свое время, рассказывает Константин, он столкнулся с произведениями Джона Рональда Руэла Толкина, Карлоса Кастанеды и фильмами Андрея Тарковского, которые рассказывают о поиске себя. В театре через исполнение ролей он это обрел.
«А какие мы? Откуда мы знаем? Наверное, перед нами стоит задача прожить жизнь так, чтобы понять, для чего мы живем. Одно дело, когда мы представляем себе, какими мы хотим быть. Но являемся ли мы ими? В фильмах «Сталкер», «Солярис» и других фильмах Андрея Тарковского нам дают ответ на этот вопрос. Наше представление о себе, хотим мы этого или нет, совершенно не соответствует тому, как нас видят другие. Наша задача – пройти этот путь к себе».Каждая роль, по мнению актера, немножко обогащает.
«В математике есть такой термин «идти от противного». Ты прошел этот путь и понял, что он не твой. Так мы в детстве перебираем кружки в поисках себя. Некоторые получают несколько высших образований, чтобы обрести это. И большинство не находит. Поэтому сказать, какая роль одна из любимых, точно не могу. Но, наверное, две роли шутов – шут Иван Балакирев Григория Горина и Тиль Уленшпигель».
Каждый день, говорит он, на сцене нужно доказывать, что ты актер и достоин этого.
«Нельзя остывать. Особенно сейчас, когда наш мир очень быстро меняется. Мы не успеваем. Я пришел из драмы и ощущал себя великим. Но с каждым годом понимал, что той великости все меньше и меньше. Ты играешь роль с нуля и не знаешь, получится у тебя или нет. Каждый день нужно доказывать, что ты состоятелен в этой профессии».
Сейчас, да и раньше, Константин не особо афиширует, что он актер.
«Я не медийное лицо. Однажды пришел в больницу, женщина спрашивает, где я работаю. Я ей шепотом говорю: «Я актер». А она мне: «Кто?». Я ей опять: «Актер». «А, понятно, вахтер, с такой-то рожей», – говорит она. Много лет я был там записан как вахтер. Жизнь – она такая».
Хороший театр будет жить
На вопрос о том, что для молодого поколения значит театр, Константин отвечает, что ответ кроется в фильме «Москва слезам не верит».
«Телевидение все победит. Помните, наверное, да? Театр жив. Жив тем, что люди видят, как такие же, как они, меняются. Увидим ли мы силу духа, которая заставит нас потом поменяться?»
Однажды, рассказывает актер, он задумал поставить спектакль «А зори здесь тихие». У дедушки Константина с войны точно такой же шрам от осколка, как и у него после игры в футбол. Актер уверен, что это был знак, ведь с дедушкой он был очень близок.
«9 мая думал, что, наверное, это не случайность. А что я могу сделать про войну? Театр, конечно. Театром я тогда уже заболел. Я вижу, что дети в компьютерных играх убивают тысячами и для них человеческая жизнь ничего не значит. У меня был телефон Любови Аюповой из детского театра «Балаганчик». Позвонил ей 9 мая и предложил сделать спектакль «А зори здесь тихие». Она согласилась и уже через год, 9 мая, этот спектакль мы играли в Москве».В спектакле роли исполняли подростки – для таких же подростков в зрительном зале, чтобы рассказать им о войне и о ценности человеческой жизни.
«Играли мы в простых условиях, где световик сидел прямо за зрителями. Тогда еще были просто щелкающие выключатели. Идет перестрелка, звуковик щелкает этими выключателями и дети в тот момент оборачиваются и говорят ему шепотом: «Тихо, не мешай!». Они включились в эту историю. Пережили эти чувства. И это значит, что хороший театр будет жить. Эти чувства не переживешь в гаджетах».
Даже кино, в отличие от театра, считает Константин, – сильное, но застывшее искусство. И театр здесь и сейчас точно никуда не денется. На него определенно найдется свой зритель.
«Кукла – великая вещь, она позволяет нам отстраниться»
С 2004 года Константин Мехряков играет в спектаклях ижевского театра кукол. Поначалу он не был кукольником. По образованию и сценическому опыту он – драматический актер. Получив первую роль клоуна в спектакле «Путешествие комедиантов», он постепенно стал осваивать разные системы кукол. Сейчас, утверждает актер, это для него – великая вещь.
«Она позволяет нам отстраниться. Я считаю себя воспитанным, в какой-то степени интеллигентным. А кукла дает возможность проявить противоположные качества. И при этом я-то остаюсь самим собой. Это кукла шалит, это она хулиганит, это она гадости людям говорит. Мы можем себе позволить быть другими. Какая возможность, не правда ли? Шикарная! Быть любым персонажем!».
Однажды, вспоминает Константин, под Новый год он играл черта в пьесе Николая Гоголя «Ночь перед Рождеством», а утром того же дня был в роли Деда Мороза.
«Я считаю, что персонаж Деда Мороза – абсолютное добро. Его все любят, потому что он несет радость, счастье, праздник. И в тот же день я был чертом. Это совершенно разноплановые истории. Кукла позволяет. Дед Мороз – это тоже маска, благодаря которой уже 30 лет я могу говорить людям, что я их люблю. Каждый вечер нескольким сотням тысяч людей рассказываю о том, какие они классные. Это мощная история».
А вот куклы черта, медвежонка, волчонка – это уже про жадность, про абсолютно противоположное качество доброты Деда Мороза.«Медвежонок жадный, он не хочет делиться медом ни с кем. Это смешно. И в то же время ты узнаешь себя. Я же не могу признаться себе, а тем более другим, что я жадный. Как у Достоевского – мы в чем-то можем признаться другим, а в чем-то не можем. Мы даже себе не можем признаться в том, какие мы есть на самом деле. С куклой то же самое. Но это как бы не твои качества, а ее».
Немногие знают, но у театра кукол исторически сильные спектакли для взрослых. В «Пер Гюнте» по пьесе Хенриха Ибсена, например, путь персонажа проходит именно кукла. Как и в спектакле «Тиль».
«Зрелище очень сильное и, что немаловажно, современное. Люди не знают, что театр кукол – современный. Все ассоциируют его с нафталином. Даже близкие знакомые, театральные люди, удивляются, что у нас в театре есть спектакли для взрослых. Но ведь именно кукла позволяет раскрыть символы, которые в других театрах раскрыть сложно».
Кукла, рассказывает актер, – это переходник из мира мертвых в мир живых.
«Детям я рассказываю, что Петрушка – это улыбающийся персонаж. Но на самом деле это у него оскал смерти. Он пришел из мира мертвых. Почему Петрушку любили? Потому что он мог себе позволить делать то, чего не делали простые люди. Он бил попа и полицейского. А потом приходил черт и забирал его к себе обратно. Это самый схематичный сюжет, который Петрушка разыгрывал. За то его и любили, что он мог делать то, что нельзя».Так, получается, и актер благодаря кукле может быть кем угодно и примерять на себе роли различных персонажей с разной историей и характером.
Реабилитация детей и инклюзивный театр
Ежегодно в УдГУ Константин совместно с психологами проводит реабилитацию ребят, которые заикаются.
Благодаря куклам, признается он, дети перестают заикаться, потому что это уже не они. За них говорит кукла.
«Куклотерапия – мощнейшая штука. У человека сформирован шаблон заикания. А кукла – это безответственность. В прошлом году мальчик выбрал для игры ширмовую куклу, где актера не видно. «Почему?» – спросил я. – «Потому что меня не видно» – отвечает он. Кукла начала говорить. Через нее пошли вещи, которые сидят глубоко внутри: «Что вы все на меня смотрите? Я боксер, я вас сейчас всех забью». Кукла позволяет нам быть свободными. А так – это игрушки, которыми можно поиграться. Но через символы мы делаем серьезные вещи».Летом 2013 года сформировался коллектив детского инклюзивного театра «Надежда», идеологом которого стал Константин. Поначалу театр состоял из пяти семей, которые воспитывали и обычных детей, и детей с ограниченными возможностями здоровья. И сейчас в театре участвуют ребята вместе с родителями.
История создания театра тоже имеет свое значение. Родной брат Константина стал инвалидом, как и одноклассница, с которой они не виделись много лет. Ее звали Надежда. Отсюда и пошло название.
«Мы оправдываем название театра, потому что мы даем надежду. 11 лет назад, когда мы только начинали, родители не верили в театр. Они даже не хотели идти сюда. Наши дети в спектакле? Да что вы!»
Уже через год ребята вместе с родителями поставили спектакль. Сначала для родных и близких, потом не боялись выступать и для детей, и для взрослых. Побывали в Москве, Санкт-Петербурге, других городах России и даже на море.
«Через театр «Надежда» прошло очень много семей. Сам ребенок ничего не может сделать. Если его приведут родители и будут рядом с ним заниматься, тогда все получится. Мы поняли, что мы – семейный театр. Это мой закрытый гештальт и то, чем я должен был заниматься, когда брат стал инвалидом. Скажи мне 11 лет назад, что мы поедем на фестиваль, в другие города, я бы посмеялся вместе с родителями. Постепенно мы этот путь прошли. На сегодняшний день театр обычен. Тогда никто не верил, а сейчас это норма».
Для Константина театр «Надежда» – важная часть его жизни.
«Я должен это пройти, раз мне это было дано. Я открыл огромный мир. Мы закрываемся от инвалидов. Это наша защитная реакция. Все слабое мы отвергаем, стремимся к совершенству. А это несовершенство, зона страшного, непонятного. Мы не знаем, как вести себя с ними. Но на сцене мы показываем людей, которые успешны. Люди с ограниченными возможностями дают возможность здоровому зрителю ценить то, что у него есть. Мне кажется, это бомба. Столько радости мне подарили эти дети».
Зрители оценивают концерты ребят, как спектакли высокого федерального уровня.
В рамках проекта для детей с ограниченными возможностями удалось привезти руководителя Московского театра, проводились тренинги психологов и школа материнства.
«Некоторые впервые летали самолетом или ехали поездом. Кто-то в первый раз выехал за пределы Ижевска. Мама не может себе этого позволить, она сидит на пенсии по инвалидности. Наш творческий продукт дал ребятам возможность увидеть мир, съездить в Казань, Уфу и другие города».Благодаря театру «Надежда», уверен актер, ребята становятся нужными обществу, не боятся общаться со сверстниками и взрослыми, их границы стираются. И хотя бы на несколько минут или часов они становятся полноценными членами общества и чувствуют себя людьми.
Обесценивание театра
Сейчас, признается актер, те, кто имеет влияние на театр, пошли не тем путем и околотеатральная история берет на себя много внимания.
«Театр начинают превращать в клуб. Очень много околотеатральных вещей. Например, человек целый час сидит на стуле, потом этот стул переносят в другое место, и он продолжает сидеть. И сутки этот стул перетаскивают. И это спектакль? Современное искусство! Инсталляции, перформансы – все называют спектаклем. Идет мощнейшее обесценивание театра. Просто провоцировать зрителя и называть это спектаклем и театром – сомнительно. Такие тенденции, к сожалению. Любительщина прет».
В будущем Константин мечтает сыграть что-то из Григория Горина, которого он очень любит, и из Антона Чехова.