2 июня 2011 года жизнь маленького села Пугачево недалеко от Ижевска кардинально изменилась. В воинской части прогремели страшные взрывы. Начался пожар. Люди спасались как могли. Жертвой происшествия стал солдат Тимур Миниахметов – его тело нашли на территории арсенала.
IZHLIFE съездил в Пугачево спустя 11 лет после взрывов, и показывает, как поселок живет сейчас.
Сейчас на территорию можно попасть свободно
К воинской части заезжаем через бетонный забор. Я переживала, что нас туда не пустят, но на КПП уже давно никто не сидит: его так и не восстановили после взрывов. Проезд свободный. Останавливаемся у железных ворот со звездами – раньше они были красными, а теперь покрыты ржавчиной.
Просто так попасть на территорию военного городка было нельзя. Фото: Амир Закиров
На контрольно-пропускном пункте нас встречают местные жительницы – Виктория и ее мать Алина* (имена изменены. – Прим. ред.).
«Раньше вы бы сюда так просто не попали. Здесь располагался военный городок. Но, чтобы пройти на территорию, нужен был пропуск. И если кто-то приезжал в гости, нужно было составить список с паспортными данными посетителей, номерами машин и отнести его на КПП. Когда гости приезжали, их нужно было встретить, чтобы они здесь одни не ходили. Естественно, к нам никто не ездил», – рассказывает Виктория. А Алина вспоминает, как список гостей на ее свадьбу в 90-е составляли за два-три месяца.
Символом взрывов местные считают обгоревшие березы – они не обросли с 2011 года. Фото: Амир Закиров
«Сестра по дороге потеряла обувь, поняли это только в городе»
Поселилась семья здесь еще в 90-е годы. Дедушка Виктории – газовик, которому предложили работать в военном городке. В конце концов, обслуживать его тоже надо.
Такая судьба у многих жителей Пугачево: они не были военными, но благодаря части все были обеспечены работой: нужно было солдат кормить, обстирывать, работать в цехах…
«Весь поселок уходил на работу к восьми, а в пять вечера здесь было много народу на улицах – все возвращались с работы», – вспоминает Виктория.
Все изменилось в ту страшную ночь 2 июня 2011 года. 13-летняя на тот момент Виктория уже спала. Когда послышались хлопки, решила, что ей снятся звуки со стрельбища. Но тут девочку подняла бабушка и сказала, что нужно срочно убегать, начались взрывы. В беспамятстве Вика зачем-то схватила фотоаппарат и вместе с сестрой побежала в сторону трассы. Дедушка отправился за машиной.
«Было очень страшно: взрывы, хлопки… Сестра по дороге потеряла обувь, но продолжала бежать – только в городе мы об этом узнали. С дедушкой связи не было, мама потерялась в толпе… Люди бежали и падали, были паника и суматоха. В какой-то момент я обернулась и увидела «гриб», который на всех фотографиях. Когда я закрывала глаза, у меня перед глазами стоял он», – вспоминает девушка.
Только в городе семья каким-то образом смогла воссоединиться. Они остановились у родственников, чтобы переждать самое страшное. Через несколько дней они вернулись домой.
Патроны под ногами и разрушенные здания
Вместе с местными жительницами мы осматриваемся на территории. Поначалу я постоянно смотрю под ноги: порой появляются новости о том, что в Пугачево или рядом с ним в очередной раз нашли боеприпасы. Например, в 2014 году в деревне Юськи обнаружили часть снаряда еще со времен взрывов 2011-го, да и после этого иногда в соцсетях появлялись сообщения.
– Не страшно здесь ходить по улицам? – спрашиваю у Алины.
– Да мы привыкли уже! На огороде как-то снаряд выкопали. Но я же работала в части, знаю, как отличить опасный снаряд от неопасного. Вызвали службы, его уничтожили. Однако по траве не хожу.
– Боитесь подорваться? – настаиваю я.
– Нет, змей. Их у нас много, – дает неожиданный ответ женщина.
Я успокаиваюсь, а зря. Стоит потерять бдительность – и я прохожусь по рассыпанным на тропинке патронам. Только удивленные возгласы моих спутниц меня останавливают. Задним числом становится страшно. Но Алина и Виктория спокойно подбирают опасную находку и рассматривают. Опыт жизни в военном городке говорит, что патроны не взорвутся.
До сих пор в Пугачево видны следы взрывов: разрушенная конюшня, автопарк, деревообрабатывающий цех, хозяйственные постройки… По обочинам дорог – заросли.
«Я скучаю по военному городку. Здесь был порядок: срочники красили все скамеечки, бордюрчики были побеленные, поросли не было. Я просыпалась по утрам от стука сапог – это солдаты делали пробежку. У нас были потрясающие праздники, особенно парад 9 Мая. На стадионе проводили соревнования, мы постоянно устраивали зарницы», – ностальгирует Виктория по детству.
Безработные идут в черные копатели
Гулять даже сейчас можно не по всей части: запретная территория огорожена колючей проволокой. Впрочем, порой в ней встречаются «дыры». Мы осторожно пробираемся в одну из них. По дороге чуть не путаюсь в ограде. Быстро делаем кадр, и возвращаемся. Но не стоит это повторять: проход в часть все-таки запрещен, и за нарушителями следят. К тому же здесь все еще можно найти что-то опасное, ведь часть была эпицентром взрывов.
Такие «будки» стояли по периметру всей части на расстоянии километра друг от друга. Там сидела охрана и следила, чтобы внутрь не пробрались посторонние. Фото: Амир Закиров
Но такими прорехами в ограде пользуются черные копатели. В воинскую часть потянулись и местные жители, и обитатели соседних деревень в поисках легких денег – чтобы искать боеприпасы и сдавать на металл. В прошлом году один погиб – местные говорят, он как раз зарабатывал таким образом. Одни говорили, что его разнесло на куски, другие – что оторвало голову. У парня, которому было едва за 20, остались отец, мачеха, бабушка и жена.
«Раньше все работали на военную часть: в цехах, в хозяйстве. Даже из соседних деревень приезжали. Сейчас из работы – четыре магазина, детский сад, школа, больница. Молодежь делать ничего не хочет, а пить и есть надо. Поэтому люди живут за счет металла. Ворота на въезде и те украли!» – говорит Алина.
В самой части с пригорка можно разглядеть, как до сих пор обследуют территорию и собирают боеприпасы. Их складывают в кучи, чтобы потом утилизировать. Работы ведут с весны по осень, а зимой останавливают – все равно ничего не найти из-за снега.
Мы быстро обнаруживаем подтверждение тому, что на металл местные тащат все подряд: находим сваленные шпалы. Когда-то здесь проходила железная дорога, но рельсы не поленились растащить на вторсырье.
Вместо столовой идем в главное управление части
К обеду мы хотим есть. Спрашиваем, где можно перекусить: выясняется, что со времен взрывов единственная столовая больше не работает. Находилась она в главном управлении части, и ее до сих пор не восстановили. Обед откладывается, и мы заглядываем в разрушенное здание, где когда-то было сердце воинской части: тут располагались и кабинет командира, и оружейная, и касса, и медсанчасть. К главному управлению раньше тоже заезжали через железные ворота, но и их сдали в металлоприемку местные жители.
Прямо на улице находим бумаги. Виктория и Алина узнают в них документы своих знакомых: раньше в Пугачево все друг друга знали. Виктория с любопытством листает документы, но потом их так и оставляют на земле – кто будет их изучать?
Как эти документы вылетели на улицу – непонятно. Фото: Амир Закиров
При поверхностном осмотре здания становится понятно, что здесь собираются веселые компании: бутылки, рисунки… Разбиты окна, но это – последствие взрывов.
Сразу же становится понятно, кто собирается в бывшем здании главного управления. Фото: Амир Закиров
Мы все равно залезаем внутрь. Раньше у входа стоял часовой, сейчас – ни души. В нос ударяет резкий запах. Я думаю, что это «аромат» затхлости, но Алина предполагает, что до сих пор не выветрились медикаменты: раньше здесь была еще и медсанчасть для солдат.
Бродим по коридорам. Под ногой у меня хрустит бутылка. Виктория радуется, что не надела туфли с тонкой подошвой, – осколки бы легко могли попасть в обувь. По коридорам разбросаны бумаги – подобные той, что мы нашли у входа. Кажется, они уже никому не нужны, и мы спокойно идем прямо по документам.
Останавливаемся у замусоренной лестницы без перил: они были металлические, и их судьба очевидна. Мы поднимаемся на второй этаж. Находим обувь, ванную, зал, где проходили учения… Но гораздо больше бутылок, пакетиков от чипсов и рисунков – здание превратилось в притон.
Следы от снарядов на гаражах
Отправляемся гулять по самому Пугачево. Здесь большое количество многоквартирных домов – неожиданно для села. Но белье сушат на улице, на веревке, – я удивляюсь этой милой традиции.
«Старики еще по привычке доверяют соседям. Раньше, когда все работали в одной воинской части, все друг друга знали. Мы жили очень дружно. Уходили из дома – дверь не запирали. Я детей в два-три года спокойно отпускала на улицу гулять одних! А теперь с 15-летним подростком постоянно на телефоне. Много стало чужих, те же черные копатели приезжают из соседних деревень. У молодежи никакого досуга: раньше тут кипела культурная жизнь, теперь болтаются без дела либо уезжают. Нет такого доверия, как раньше», – говорит Алина.
Особое внимание жительницы заостряют на бывших командирском и офицерском домах.
«Мы знаем по номерам все дома в селе. Но у этих двух нет: они просто командирский и офицерский. Раньше они принадлежали Минобороны. Сюда заезжали военные на время службы здесь, потом сдавали квартиры обратно государству и уезжали. Сейчас все приватизировано: живут гражданские», – говорят женщины.
Кажется, что здесь все мирно. Но Алина и Виктория на удивление будничным тоном рассказывают вещи, от которых бросает в дрожь:
«Вот тут раньше дом стоял, но полностью сгорел во время взрывов», – показывает Виктория на заросший одуванчиками пустырь.
«А вот на этой парковке ребенок в щебенке нашел взрыватель и принес в садик», – вспоминает Алина историю, когда дети в селе пострадали от взрыва.
«А вот следы от взрывов на гаражах. У нас дедушка с тех пор машину там не оставляет – вдруг опять что-то случится», – делится Виктория.
После экскурсии по селу интересуемся, много ли желающих уехать из Пугачево.
– Все хотят остаться здесь. Привыкли к постоянной опасности, но не уезжают, – говорит Виктория.
– Но почему? – искренне не понимаю я.
– Привычка. Мама от бабушки не уедет. А бабушка… Не знаю. Всю жизнь тут прожила, куда ей теперь? – отвечает Виктория.
