Они не срывают оваций. Им не дарят цветы после премьеры. Но без их труда не обходится ни один спектакль! Речь о тех, кто шьет костюмы для артистов театра. Наша героиня – Надежда Тихомирова, заведующая швейным цехом Театра оперы и балета Удмуртии. В интервью IZHLIFE она вспомнила, как шили в театре в середине «семидесятых», и рассказала, могут ли швеи спорить с режиссером и почему им приходится переделывать костюмы.
На фабрике – скучно, а в театре – другое дело!
Мы беседуем с Надеждой Павловной в маленькой комнатушке, в которой мастера кроят и отпаривают будущие театральные костюмы. Чуть дальше по коридору располагается сам швейный цех, где и трудятся девочки – так ласково Надежда Тихомирова называет своих швей. Помещение небольшое и там нет ни одного свободного местечка – везде ткани, манекены, эскизы, швейные машинки, нитки… Всего в штате 10 человек. Просто вдумайтесь: все костюмы для всех солистов, артистов хора, артистов балета, кордебалета, миманса и даже монтировщиков одного из крупных театров Удмуртии кроят и шьют всего 10 женщин!
«Для нормальной работы нам нужно еще пять человек. Но с опытом – ведь учить у нас просто нет времени», – говорит Надежда Павловна.
Сама она работает в театре уже 53 года, в роли заведующей швейным цехом – более 40! В театр попала совершенно случайно. После школы перед ней встал выбор – куда дальше пойти учиться. Юная Надя растерялась – все было интересно, но что-то конкретное не цепляло. Неожиданно подружка предложила ей работу швеей на трикотажной фабрике «Сактон». Надежда согласилась, но очень быстро поняла, что конвейер – это очень и очень скучно.
И тут новое предложение – пойти работать в музыкальный театр. Вот тут-то уж точно никакого однообразия: девушка решила попробовать.
«Театр – это же обман»
Музыкальный театр УАССР до середины 80-х годов располагался в бывшем доме правительства на ул. Горького (сейчас это Национальный театр Удмуртии – прим. ред.). Конечно, здание было не приспособлено под такое учреждение культуры. Например, зрительный зал находился в бывшем зале заседаний. А под швейный цех была отведена маленькая комнатка, где работали швеи. В этой же комнате они кроили, шили и примеряли на артистов костюмы.
«Тогда в театре ставились и удмуртские спектакли, и оперетты: «Баядера», «Веселая вдова», «Летучая мышь» и др. Графини, бароны, их страсти, балы, наряды – все такое красивое, интересное и для меня новое. Конечно, я увлеклась! Другого-то и не хотелось больше. Хотя тогда нас было всего три человека, и мы одевали всю труппу!»
Такого разнообразия тканей и фурнитуры раньше не было: шили из того, что есть.
«Театр – это же обман. Сделать бархат из простой ткани, сшить платье из каких-то чуть ли не штор – легко! – говорит Надежда Павловна. – Основу – как кроить и шить – мы знали. А вот как из этого сделать исторический костюм, нет. Поэтому использовали книги по театральному костюму и по историческому крою. Учились на старых тканях методом тыка: соберешь на манекене, тут же уточнишь форму, а потом уже из хорошей ткани кроишь и шьешь. В то время поярче и покрасивее одевали солистов, а всех остальных – намного скромнее. Я помню, что часто не успевали – пока режиссер решение примет, пока ткани найдем – и делали все в последний момент».
Проработав всего несколько лет, она возглавила отдел. Надежда Павловна улыбается: мол, так сложились обстоятельства. Когда она пришла в театр, заведующая была уже пожилая с проблемами со здоровьем.
«Мне просто сказали: «Принимай!». Как принимай? Я еще ничего не умею, не училась… А меня просто как в воду с головой окунули и все. И вот тогда я обложилась книжками. Поняла, что мне не хватает знаний, уверенности – правильно ли я все делаю. Пошла учиться на закройщика в учебно-производственный комбинат. И оказалось, что я все делала правильно, просто добавила теоретических знаний».
Новым витком для ее развития стали командировки в Москву. В то время министерство культуры отправляли швей смотреть, как создают костюмы в мастерских, например, Большого театра.
«Мы, в общем-то, многое сами умели, но варились в своем соку. А там совсем другие масштабы. Там уже в то время шили совершенно другие платья, причем шили их по-другому нежели мы. И такие поездки, конечно, придавали нам дополнительной уверенности – мы видели, как все это делается, мы все это могли применять и в своей работе!»
Переезд в новое здание театра
Со временем труппу музыкального театра решили переводить в другое здание, которое начали строить на Центральной площади Ижевска. В начале октября 1984 года театр переехал в новое помещение.
«Мы ждали переезда. Очень. Там ведь как: то стройка была, то останавливалась. И даже когда мы уже переезжали, в здании до сих пор шел ремонт, – вспоминает Надежда Павловна. – И все было сопряжено с какими-то сложностями. Наш цех не был оборудован – не были установлены даже швейные машинки, а надо как-то приспосабливаться и организовывать рабочие места».
И это при том, что им нужно было в срочном порядке шить костюмы для национальной оперы «Наталь», которую решили первой показать на новой сцене. А работали в цехе тогда всего пять человек. Но ничего, справились…
В начале «девяностых» главным художником театра стал Владислав Анисенков. Именно он, по словам Надежды Тихомировой, вывел для них главную формулу работы – наряду с режиссером, артистами, музыкантами, танцорами они выпускают спектакль, они – швеи – играют такую же важную роль!
«До него у нас не было человека, который за все бы отвечал, все было разрозненно. А тут он решал, как будет выглядеть итоговый вариант – от и до, с головы до пят. Он нас так научил работать: вы не шьете платье, вы одеваете артистов. Поэтому костюм, в первую очередь, должен быть удобным для человека. Чтобы он легко одевался и снимался, чтобы артист смог быстро переодеться».
Этому правилу Надежда Павловна и сотрудницы ее цеха следуют до сих пор. К их мнению прислушивается главный балетмейстер и режиссер театра Николай Маркелов, и, конечно же, художники-постановщики, которые меняются от спектакля к спектаклю.
Этапы создания костюма
Создание костюма начинается с момента обсуждения будущего спектакля, когда определяется общий замысел и эпоха, в которой будет происходить действие. Художник рисует эскизы, они утверждаются, и в дело вступает швейный цех.
«Задачу задает художник-постановщик. Но он придумал вот так, а в жизни это не будет смотреться. Или, как правило, рисуется утонченный эскиз, а актрисы не всегда в таких формах, – говорит Надежда Павловна. – Бывает, что художники берут какие-то модели из интернета. А они настолько сложные в исполнении, что голову ломать приходится вместе. Плюс надо сделать непохожее на других, но такое, чтобы в этом смог легко работать артист, танцор, чтобы костюм служил долгое время. Поэтому сначала все – формы, линии, пропорции – уточняется с художником и режиссером. Николай Маркелов, Сергей Новиков (художник-постановщик из Санкт-Петербурга – прим. ред.) часто советуются с нами. Мы обсуждаем все, можем где-то возразить. Они, конечно, могут принять или не принять, но всегда прислушиваются к нам!»
Труппа в театре большая: и хор, и артисты балета. Поэтому у каждой швеи-закройщицы свой профиль: кто-то одевает балерин, другие шьют исключительно на мужчин. И, согласитесь, для танцоров костюм будет совсем не такой как для хора.
После согласований всех деталей Надежда Тихомирова, режиссер и художник едут в магазин. Вернее, на базу, где представлен широкий ассортимент всевозможных тканей.
«Моя задача – обеспечить цех материалами. Бывает, что для одного костюма нужна и такая ткань, и такая, и крючки, и пуговицы, и молнии – до 20 позиций! У Николая Игоревича, знаете, как там глаза горят! Ему хочется и это, и то, и давайте вот это с этим. А я как тормоз у него, – улыбается Надежда Павловна. – Когда все выбрали, я определяю метраж ткани. Нам все нарезают, мы в мешки складываем и в театр отвозим».
Для театральных костюмов сейчас используются совершенно разные ткани – благо ассортимент достаточно широкий. Иногда нужную ткань заказывают по каталогам из Москвы или Санкт-Петербурга. Есть только одно условие – все ткани для декораций должны быть обработаны противопожарным средством. Причем могут сразу такие ткани продавать, а могут доводить до требований пожарной безопасности уже в готовом варианте – в театр приезжают специальные люди с такими средствами.
После того как будущие костюмы скроены и предварительно собраны, режиссер и художник еще раз их согласовывают, а швеи приступают к завершающей стадии работы. Потом идут примерки на артистов, солистов и танцоров.
По словам Надежды Павловны, одна из сложностей в их работе – успеть все сделать в срок. Например, для новой оперетты «Сильва» (16+) им приходилось работать иногда без выходных: более 200 костюмов были сшиты буквально за пару-тройку месяцев!
«Иногда хочется повозиться с костюмом. Найти наиболее верное технологическое решение. Но времени нет: начинаешь делать. И только потом в процессе понимаешь, что надо было по-другому шить, – говорит Надежда Тихомирова. – Интернетом, конечно, пользуемся. Почему не посмотреть какой-то костюм или то, как он шьется? Зачем изобретать велосипед? Вот у нас есть спектакль «Без срока давности» (12+). И нам нужно было сшить немецкую форму. Ведь не будешь придумывать. Мы просто искали информацию про крой, линии, ткани того периода. И все это очень помогало нам».
Удивительно, но факт: «Сильва» не лидер по количеству нарядов. В балете «Спящая красавица» (12+) их больше. Там же три акта, и артисты переодеваются не по разу!
«И потом. Все говорят: 200 костюмов. Но костюм-то может состоять их нескольких предметов одежды! Например, рубашка, фрак, жилет, брюки. Для всех это один костюм, но шьем-то мы четыре вещи!»
Итак, костюм готов. Но он пока не театральный. Чтобы зрители посмотрели и сказали «Вау!», его отправляют в другие цеха. В цехе отделки костюм украшают стразами, перьями и другими элементами. Если нужно расписать, например, юбку, она отправляется в цех росписи. А если нужно сделать так, чтобы та же юбка начинала светиться в определенный момент, за работу берутся в цехе бутафории.
После того как все костюмы сшиты, Надежда Павловна заполняет документы, где расписано количество потраченной ткани, ниток, фурнитуры. Эти бумаги потом забирает бухгалтерия для отчетности.
Кстати, излишки ткани не выбрасывают. Они могут пригодиться, когда костюм нужно, например, увеличить на размер: артисты почти всегда не худеют, а наоборот. Все костюмы от всех спектаклей хранятся на складах.
«Зрители оценивают нашу работу, хваля костюмы: «Вау, красота!» Но о том, где мы долго над чем-то работали, о каких-то нюансах в костюме, большая часть зрителей и не задумываются» – уверяет Надежда Тихомирова.
После премьеры режиссер театра Николай Маркелов собирает работников всех цехов.
«Поздравляет, говорит много теплых слов. И вдохновляет на следующие победы. И мы понимаем, что общее дело делаем. Мы гордимся, что создаем спектакль вместе с актерами и с постановщиками, что общаемся с ними на равных. И эта причастность к общему делу вселяет в нас гордость и уверенность. Когда признают нашу работу, мы довольны и счастливы!»
Театр – это жизнь
Свободное время Надежда Павловна по возможности проводит со своими внуками. Говорит, компенсирует то, что не смогла дать своей дочери из-за вечной занятости.
«А еще мне очень интересно, что в других театрах происходит. Хожу на спектакли. Нет, не сравниваю наши костюмы, что вы, – смеется Надежда Тихомирова. – Мы иногда шутим между собой, что там, в чем пришли на работу, в том и выступают. Но у них совершенно другой профиль театра, и действие в основном происходит в современном мире. Конечно, когда их швеи что-то спрашивают, говорим, нам не жалко. Но нечасто это – там тоже крепкие мастера работают!»
Сама для себя Надежда Павловна давно не шьет. Раньше, в советское время при дефиците одежды, конечно, приходилось как-то выкручиваться, а сейчас все есть в магазинах. Дополнительные заказы тоже не берет – на это нет ни времени, ни интереса.
«Каждый день в театре – особенный, уникальный. Как и каждый костюм. И каждый новый труден в исполнении, но лишь сначала. Нет того, чего мы не можем сделать. Методом проб и где-то ошибок ищем решение. Ведь все равно нужно все сделать к премьере. А потом, только выдохнешь, приходят новые задачи, новые сложности. И в этом вся жизнь!» – улыбается Надежда Тихомирова.