Навязчивые мысли: голос разума или шепот искушения?

Одна и та же трещина в сознании. Для психиатра – это сбой нейронного контура, который нужно «перепрошить» терапией. Для верующего – щель в духовной броне, куда проникает враг. Навязчивая мысль: голос разума, сломавшийся под грузом тревоги, или шепот искушения, проверяющий на прочность? Мы выслушали аргументы психиатра, психолога и священника, чтобы понять – общий ли враг и какие методы борьбы с ним существуют.

Поговорим о природе навязчивых мыслей

«Каждый день через наше сознание проходит около 6000 мыслей. Большинство растворяются мгновенно. Но некоторые застревают, как заноза в пальце. И чем сильнее мы пытаемся их выдернуть, тем глубже они входят», – сразу обозначает Антон Шестаков, врач-психиатр, психотерапевт, судебно-психиатрический эксперт.

Представьте: молодая мать смотрит на спящего младенца и вдруг видит образ – что если она его уронит? Религиозный человек в церкви внезапно представляет богохульную картину. Водитель на мосту ощущает импульс – а что если повернуть руль в сторону?

«Эти мысли возникают у 80-90% людей. Это не признак психического расстройства. Это работа мозга, который постоянно моделирует сценарии, в том числе опасные. Проблема начинается не с самой мысли, а с реакции на нее», – объясняет эксперт.

Как отмечает Антон Шестаков, наш мозг устроен так, что миндалевидное тело – древняя структура, отвечающая за распознавание угрозы – иногда ошибается. Оно маркирует обычную случайную мысль как сигнал опасности. Включается тревога. И вот здесь кроется ловушка.

«Мозг эволюционно настроен фокусироваться на угрозе. Тысячи лет назад это спасало жизнь: услышал шорох в кустах – немедленно обрати внимание, это может быть хищник. Сегодня этот же механизм заставляет нас зацикливаться на пугающих мыслях, даже когда реальной опасности нет», – говорит врач-психиатр.

А как же с духовной точки зрения отличить мимолетный помысел от навязчивого?

«Мимолетный, естественный помысел – это те мысли, которые появляются лишь на мгновение. Не держатся долгое время в голове, не дают повода сильно и много беспокоиться на счет чего-либо. А навязчивое искушение бывает тогда, когда все доходит до того, что хочется от желаний перейти к действиям. И такие мысли «въедаются» в голову, не дают покоя достаточное количество времени. Человек, идя на поводу таких искушений, может и вправду сделать то, о чем будет жалеть», – отвечает на вопрос Алексей Артемьев, священник, руководитель РОО «Православная молодежь Удмуртии».

Когда это превращается в ОКР?

«ОКР (обсессивно-компульсивное расстройство) диагностируют не по содержанию мыслей, а по их влиянию на жизнь. Ключевой критерий – время. Если навязчивые мысли и ритуалы занимают больше часа в день и мешают работе или отношениям – это уже расстройство», – утверждает психолог, агент изменений и автор книг Никита Панарин.

Конкретные маркеры перехода границы:

• Избегание триггеров нарушает жизнь (не можете пользоваться ножами, избегаете мостов);

• Ритуалы становятся обязательными (не можете выйти из дома без проверки плиты 20 раз);

• Мысли вызывают панику, а не просто дискомфорт;

• Вы понимаете иррациональность, но не можете остановиться.

«Важный нюанс: содержание мысли не определяет диагноз. Мысль «я могу заразиться» становится ОКР не из-за темы заражения, а из-за компульсивного мытья рук до крови. Мысль «я собью человека» – не из-за агрессивного содержания, а из-за часов, потраченных на проверку бампера», – объясняет важный нюанс специалист.

DSM-5 («номенклатура» психических расстройств) четко разграничивает: навязчивые мысли есть у 90% людей. ОКР – у 2%. Разница в том, что большинство пожимает плечами и идет дальше. Человек с ОКР застревает в попытках нейтрализовать мысль.

А как с точки зрения религии понять, что навязчивые мысли уже опасны?

«Состояние, опасное для души, приходит не простой мыслью, а тогда, когда мысль заставляет отчаиваться, соглашаться с тем, что на самом деле ложь. И если человек не в силах бороться с этим: оказывает сопротивление к покаянию, к отрицанию мыслей, то это очень сильно может повлиять на его духовную жизнь. Человек перестает молиться, принимать участие в богослужениях, не находит утешение в Священном Писании, в Боге, верит в правдивость мыслей, то так он уже впадает в грех, переставая видеть разницу невольной мысли и своевольной», – рассказывает о возможной опасности священник Алексей Артемьев.

Почему нельзя просто захотеть и перестать думать?

Психолог Дэниел Вегнер провел эксперимент: попросил людей три минуты думать о белом медведе, а затем три минуты – не думать о нем. Результат оказался парадоксальным. Во второй части медведь появлялся в мыслях чаще, чем в первой.

«Механизм простой. Чтобы не думать о чем-то, мозг должен постоянно проверять: «Я случайно не думаю об этом?» А для проверки нужно активировать образ того самого запретного объекта. Получается, что попытка подавить мысль превращается в непрерывное ее воспроизведение», – объясняет врач-психиатр Антон Шестаков.

Как подмечает эксперт, с навязчивыми мыслями работает тот же принцип. Человек пугается неприятного образа и начинает отчаянно от него избавляться. Пытается «передумать», отвлечься, выполнить ритуал. Каждая такая попытка – это сигнал мозгу: «Эта мысль опасна! Следи за ней внимательнее!» Тревога растет. Мысль возвращается чаще. Круг замыкается.

Путь решения данного вопроса можно найти и в вере.

«Чем больше уделять внимания помыслам, тем больше образ их производится в голове, усложняя всю ситуацию. Чтобы избавиться от мысли, следует также в молитве просить помощи Господа, ведь мы без Него немощны. А забывая о Нем и надеясь лишь на себя, мы себе больше показываем то, как мы можем не справляться без помощи Его», – обозначает руководитель «РОО Православная молодежь Удмуртии» Алексей Артемьев.

Если такие мысли появляются, не стоит с ними «спорить», впадая в еще большее искушение. Молитесь, читая Иисусову молитву, ибо «добро побеждает зло». 

Эти мысли считаются не нашими, пока мы сами не начнем с ними общаться. 

Почему страшные мысли не превращаются в действия?

Самый пугающий аспект навязчивых мыслей – их содержание. Образы насилия, сексуальных действий, богохульства. И вот что удивительно: люди с такими навязчивостями почти никогда не совершают то, о чем думают.

«Причина в том, что называется эго-дистонностью. Эти мысли абсолютно противоречат ценностям человека. Именно поэтому они и вызывают такой ужас. Мать с навязчивыми мыслями о причинении вреда ребенку – самая заботливая мать. Религиозный человек с богохульными образами – наиболее искренне верующий», – отвечает психотерапевт Антон Шестаков.

Реальная опасность исходит не от тех, кто боится своих мыслей, отмечает эксперт, а от тех, кто с ними согласен. Человек с истинными агрессивными намерениями не ужасается своим мыслям – он их скрывает из-за социальных последствий, но не воспринимает как чужеродные.

Человека часто ужасает, что дурные мысли приходят как бы «извне» и противоречат его подлинным желаниям и вере. А как же теология (учение о Боге) объясняет природу этих «чужих» мыслей?

«Теология указывает на то, что корнем, казалось бы, греховных помыслов являются злые духи. Искушая человека, подбивая его на грех, они добиваются того, чтобы человек впал в грех, усомнился, падал духовно, отходя от покаяния и милости Божьей», – утверждает священник Алексей Артемьев. 

Как писал Иоанн Лествичник, никто не должен думать, что он виновен в хульных помыслах, ибо Господь есть сердцеведец и знает, что такие слова не наши, но врагов наших.

«Стоит помнить, что есть различие между помыслом и согласием с ним. Грех появляется только тогда, когда человек принимает мысль, соглашается с ней. А Господь же не судит по тому, что приходит в голову. В день примерно у человека бывает 6 тысяч мыслей, и никто не умеет контролировать все. Он знает, когда человек чувствует отвращение от них, а когда полностью поддерживает», – отмечает важное условие руководитель «РОО Православная молодежь Удмуртии».

Мысль или тревога – что первоочередно?

Психолог и агент изменений Никита Панарин объясняет: современная наука доказала, что причина постоянной тревоги заключается в определенных нарушениях работы мозга. Когда они возникают, тревожность повышается, и мозг начинает искать объяснение своему состоянию, находя его в случайной мысли.

И как отмечает специалист, механизм руминации превращает мысль в навязчивость. Руминация – это мыслительная жвачка, постоянное прокручивание. При ОКР человек не просто думает «я могу заразиться». Он анализирует: «А что если уже заразился? Когда это могло произойти? Какие были симптомы? А если я заражу других?»

«Каждый виток руминации усиливает тревогу. Тревога требует новых проверок. Формируется патологический круг. МРТ показывает: при руминации активируется дефолт-система мозга, но не включаются зоны решения проблем. Человек думает, но не решает. Крутится на месте», – говорит Никита Панарин.

Прерывание руминации – ключ к терапии. Физическая активность, дыхательные практики, переключение на сенсорные стимулы работают лучше попыток «продумать до конца».

А есть ли роль страха и уныния от постоянной борьбы в появлении таких мыслей с точки зрения веры?

«Страх навязчивых помыслов может привести мимолетное искушение в навязчивое состояние. Начиная спорить с мыслями, человек все больше углубляется в них, дает им возможность развиваться. Ведь чем сильнее страх, тем больше эмоций, а значит и реакция организма на источник переживания как на что-то важное», – говорит руководитель «РОО Православная молодежь Удмуртии» Алексей Артемьев.

Уныние, как объясняет священник, это и есть неверие в милость Божью. Чтобы избавиться от мыслей, нужно уметь признавать свою немощь без Бога, обращаться к Нему за помощью, молиться. А если отказываться от Его «руки», то это уже грех уныния, грех гордыни. Пугаться помыслов – признак веры, ведь если есть переживание и отторжение мыслей, значит, вам не все равно. А принимать их, развивать мысль дальше, впадать в отчаяние – недостаток веры.

Как избавиться от навязчивых мыслей?

«Люди, начинающие лечение, обычно хотят одного – чтобы навязчивые мысли исчезли навсегда. Но цель современной психотерапии другая: научить жить полноценной жизнью, даже если мысли остаются», – утверждает психотерапевт Антон Шестаков.

Это похоже на обучение плаванию. Паникующий человек в воде пытается выбраться – машет руками, захлебывается. Опытный пловец расслабляется и позволяет воде держать его. Вода та же, но отношение к ней меняет все.

Как отмечает специалист, когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) использует технику экспозиции: человек намеренно допускает навязчивую мысль, но не выполняет ритуал. Первые разы тревога зашкаливает. Но мозг постепенно «понимает»: ничего страшного не происходит. Угроза ложная. Тревога снижается.

«Здесь начинается самое интересное. КПТ традиционно учит бороться с когнитивными искажениями, анализировать мысли, оспаривать их. Для обычной тревоги работает. Для ОКР – часто усугубляет. Почему? Потому что анализ навязчивой мысли – это форма руминации», – утверждает психолог и агент изменений Никита Панарин.

АСТ (терапия принятия) предлагает другой путь: принять мысли как ментальные события, не требующие реакции. Но и тут проблема – принятие может превратиться в новый ритуал. «Я правильно принимаю? А если не получается принять?»

«EMDR (по-русски десенсибилизация и переработка движением глаз, или ДПДГ. – Прим. ред.) работает иначе. Никакого анализа. Никакой борьбы с содержанием. Представьте, что у вас в голове застряла неприятная или тревожная мысль, как заевшая пластинка. Она крутится, вызывает волнение, но вы не можете ее «выключить». Билатеральная (двусторонняя. – Прим. ред.)  стимуляция – это мягкое попеременное воздействие на левую и правую часть тела (например, движение глаз из стороны в сторону, постукивание по плечам или звуки в наушниках). Это похоже на ритмичное переключение внимания между полушариями мозга. Зачем это нужно? Такое переключение помогает запустить естественный процесс «переваривания» этой тяжелой мысли. Мозг, получая эти сигналы, начинает сам обрабатывать застрявшую информацию, как будто разбирает завал. В итоге навязчивая мысль не исчезает, но теряет свою остроту и болезненность. Вы перестаете на нее эмоционально реагировать. Произошло это не потому, что вы с ней смирились или с боем победили, а потому что ваш мозг сам смог ее переработать и убрать с первого плана, как фоновую задачу в компьютере», – говорит Никита Панарин

Исследования показывают: после EMDR снижается активность амигдалы (структуры мозга, которая играет ключевую роль в отработке и запоминании эмоциональных реакций) при предъявлении триггера. КПТ меняет мысли о триггере, но амигдала продолжает реагировать. Человек знает, что бояться нечего, но тело продолжает паниковать. EMDR работает с телом напрямую.

А теперь объясним на образах. Представьте, что ваш мозг – это дом. Триггер – это призрак из прошлого, который пугает жильцов. КПТ учит хозяина дома (ваше сознание) не верить призраку. Вы знаете, что он ненастоящий. Но сигнализация в подвале (амигдала) все равно орет на каждом углу. Вы живете в постоянном напряжении. А EMDR – это ремонт проводки. Он не спорит с призраком, а гасит саму сигнализацию. После работы призрак может приходить, но дом молчит. Паники нет. Тело в безопасности. Проще говоря: КПТ меняет отношение к страху. («Это не опасно»), EMDR убирает сам рефлекс страха. Тело забывает пугаться.

«Конечная цель любой терапии – не избавление от навязчивых мыслей (это невозможно), а изменение отношений с ними. Мысли могут приходить, но они больше не управляют поведением. Разница в подходах – в пути к этой цели. КПТ идет через разум, АСТ – через философию принятия, ДПДГ – через нейробиологическую переработку», – рассказывает о разнице агент изменений.

Антон Шестаков обозначил главный парадокс – когда человек прекращает бороться с мыслями, они часто действительно становятся реже и слабее. Но это побочный эффект, а не цель. Цель – свобода жить, несмотря на шум в голове.

«Мысли – это просто погода в сознании. Навязчивые мысли не определяют нас. Они не раскрывают тайные желания и не предсказывают действия. Это электрохимическая активность нейронов, случайно застрявшая в петле. У каждого бывают странные, неприятные, пугающие мысли. Разница в том, какое значение мы им придаем. Можно воспринять их как катастрофу, требующую немедленного реагирования. А можно – как облако, проплывающее по небу сознания. Мысли приходят и уходят. Мы не можем их контролировать. Но мы можем выбирать, как на них реагировать и позволим ли им управлять нашей жизнью», – говорит врач-психиатр.

Главной, конечной целью будет являться смирение, заключает священник Алексей Артемьев. Сами по себе мысли исчезнуть не могут, но человек может научиться контролировать свои эмоции и действия в момент их появления. Если бы пропали помыслы и искушения, пропал бы и смысл в смирении, в духовном труде. А пребывание в воле Божьей – чистота сердца, любовь к Нему, принятие всех помыслов без гнева, без уныния, а лишь старания делать то, что угодно Богу.

Изображение от freepik