Российский шахматист и гроссмейстер Александр Морозевич 12 июня приехал в Ижевск, чтобы провести сеанс одновременной игры со всеми желающими. У нас выпала возможность пообщаться с Александром и узнать, как прошли партии и почему не стоит зацикливаться на успехах в юношеских турнирах.
Как прошли сеансы одновременной игры?
— В какой-то момент я потерял концентрацию. В ряде партий я столкнулся с трудностями и в одной в итоге проиграл. Помимо этой партии, ещё в двух стоял достаточно подозрительно, поэтому проблемы были. Где-то многие молодые шахматисты боролись очень достойно, так что я встретил серьезное сопротивление. И финальный счет не отражает все травмы борьбы. Когда уже оставалось мало досок, они, конечно, растерялись и мне удалось выкрутиться. Так что тут было интересно. Я надеюсь, то, как я играл, познавательно для шахматистов.
А в чем главная идея открытых сеансов? Что они дают?
— Это бесценная возможность для каждого молодого шахматиста попробовать свои силы во встрече с гроссмейстером. Я сам играл в подобных сеансах. Не всегда удавалось получить гроссмейстера. Если он все-таки был, это был просто праздник. Я был маленький и, естественно, старался выиграть. Тоже вызов. Пусть это и сеанс, но это вызов. Скажу больше, что уже в сознательном возрасте, когда я завершил свою профессиональную шахматную карьеру и начал обучаться ГО, я приехал на Европейский ГО конгресс в Санкт-Петербурге, являясь обладателем невысокого разряда. То есть по шахматным меркам я был примерно между третьим и вторым — если так перевести. И там была возможность участвовать в сеансах против японских и корейских профессионалов — это было после партий. Я всё равно шел, я записывался, толкался локтями, если надо было пробивался и играл. Было, конечно, очень сложно, так как партии утром, иногда вечером, ещё и между сыграть партию в сеансе — это очень интересно. Потому что ты видишь совершенно другой уровень игры. Одно дело ты играешь с таким же, как ты, и вы мыслите похожим образом, и ты получаешь вдруг такую снежинку с неба. Ты видишь другой уровень принятия решения, обсуждения. С одним из этих профессионалов я подружился, он давал мне потом уроки, лекции. Это ценно в любом возрасте. Не имеет значения, ребенок или взрослый. Это ценно в момент, когда идет процесс становления мастерства. Когда ты только играешь с такими же, это одно, а когда тебе показывают какие-то грани мастерства, как против соперника могут быстро выдвигать совсем другую для него игру — это, конечно, настраивает мозг на новые частоты. Поэтому не только для молодых шахматистов это очень важно, но и для любых шахматистов, которые совершенствуются.
Занимаетесь ли вы шахматами сейчас? После завершения карьеры?
— Я завершил не в принципе шахматную деятельность, я завершил профессиональную карьеру. Профессиональный спорт структурирует твою жизнь. С 18 до 37 лет, большой промежуток времени, я считался профессиональным шахматистом и вся моя жизнь шла от этой отправной точки. Всё остальное было менее значимым. После завершения карьеры, я не ставлю перед собой новых задач в сфере шахмат. Но контакт с этим миром невозможно потерять, поэтому я остался и как тренер, и как участник мероприятий, и как вип-гость, который может приехать, и как консультант, и как популяризатор и так далее. Просто профессиональный спорт на самом верху отличается от обычной шахматной жизни — он очень специфичный и требует специфического образа жизни. Сейчас, по отношению к самому себе 10-ти летней давности, я играю раза в полтора хуже. Это естественно. Во-первых, возраст. А во-вторых, если ты не тренируешься, то твои навыки идут вниз.
Почему вы сменили вектор и изменились цели?
— Были разные причины, важно, что я принял это решение и ему следую и по сей день. И менять его не буду. Я не жалею о нём и думаю, что оно было максимально объективным и адекватным на тот момент времени. А грустить не стоит, ты слабеешь в чем-то одном, значит ты будешь усиливаться в чем-то другом.
А в чем сейчас вы усиливаетесь?
— В жизни. Я сейчас получаю образование, я развиваю другие проекты, я пытаюсь передавать свои знания в плане шахмат как профессиональный спортсмен всем желающим, как на лекциях, так и через интернет. Являюсь амбассадором новой игры Кватернити (шахматы на четверых с контролем времени на 25 минут — прим. ред.) — направлений хватает. Скажем так, жизнь гораздо более разнонаправленная. 15 лет она была сфокусирована на одной теме, думаешь об одном. Сейчас жизнь идет в разные стороны. Ищешь, может, что-то не получается, но это интересно.
Среди ваших учеников есть те, кто выходит на мировой уровень?
— Это как сказать, это разная работа. Работа, которую я провожу в клубе, это открытые уроки для всех желающих. Иногда приходят гроссмейстеры. Когда раньше проводил такие открытые занятия, ко мне пришел Ян Непомнящий (российский шахматист, гроссмейстер, чемпион Европы 2010 года — прим. ред.), например. Ко мне пришел просто на урок, ко мне приходили чемпионки мира среди женщин. То есть я не знаю, кто придет. Для сильных — одна тренировка, дети — совсем другая. А параллельно с этим ко мне обращаются профессионалы, которые входят в первую сотню. Они уже более-менее зрелые, сильные ребята. Некоторым из них я помогаю и в той или иной степени интенсивности я сними работаю. Россиян среди них нет.
Насколько сложно шахматистам из регионов пробиться в «большие шахматы», выбиться с регионального уровня на федеральный и выше?
— Нужно обладать некоторым специфическим талантом, но и иметь правильную систему работы. В принципе я никак не связываю успехи в шахматах и шахматный путь с местом положения человека. Раньше имело значение, где ты находишься. В Москве или других крупных центрах возможностей было больше, а в узких автономиях было сложнее. Сейчас такой остроты проблемы нет. Есть интернет, есть огромное количество турниров онлайн, где ты можешь играть с кем угодно. И есть возможность нанять любого супер тренера и играть с ним онлайн и заниматься. Всё заключается в мотивации конкретного шахматиста, который хочет идти как можно дальше и в правильно выстроенной работе именно правильной. Её можно построить как в Удмуртии, как в Москве, так и на Сахалине. Было бы желание. Единственное, от чего стоит предостерегать — ранние овации. Это особенно часто встречается, когда ездишь по регионам. Если появляются ранние успехи у шахматистов, то слишком много идет ненужной истерии по этому поводу. Это в принципе мешает. Много начинается криков,мол, вот, у нас появилась молодая звезда.
Как мешают такие похвалы и поощрения?
— Они мешают непосредственно ребенку. Это никому не нужно на самом деле. Если он хочет стать профессионалом — это обычно вредит. Если мы рассматриваем локальные успехи, то все нормально. Но если мы рассматриваем, как будет играть молодой шахматист к 16-18 годам, сможет ли он подтянуться на уровне первой сотни мужской или женской, или не сможет — это не имеет значения. Стал ли он чемпионом России до 9 лет, до 11 лет или нет. Я не имею ни одного юношеского титула вообще. Ни одного. А те, кто меня обыгрывали в юности, сейчас где? Они остановились, а я начал обыгрывать. Я очень благодарен своему тренеру, который был непростой человек, спорный. Но он сказал абсолютно золотые слова: «Неважно, как ты играешь сейчас. Важно, как ты будешь играть в 17-18 лет». У меня был очень четкий ориентир, поэтому я не так сильно переживал из-за проигрышей. У меня был личный чемпионат Москвы до 18 лет. У всех свои барьеры — у меня был этот барьер. Первый раз я вышел на него в 10 лет — меня отметелили. Потом вышел на него в 11 лет, отбор прошел, набрал 50%. Все сказали — ну за год вот как подрос! В 12 лет я снова сыграл в 50%. Московские тренеры носом водили — год прошел, успехов нет. В 13 лет снова 50%, а допустим Женя Наер, мой ровесник, он вышел на чемпионат СССР из того же чемпионата Москвы. И какой был вердикт тренеров? Морозевич — несостоявшийся и всё, на нем можно поставить крест, потому что третий год подряд человек показывает один и тот результат и движухи никакой нет. Меня прорвало только в 14 лет. С n-ной попытки вышел на чемпионат СНГ, поделил второе или третье место. Символично, что когда я вышел на чемпионат СНГ, я обыграл как раз Женю Наера, который прекрасный шахматист и гроссмейстер. Те юноши, которым много давалось авансов, никем не стали. Очень важно, как ты войдешь в мужские шахматы — они другие, там жестче играют, это не юношеские игры, где за счет уверенности или за счет раннего развития ты можешь чего-то достигать. Когда ты попадаешь в суровые профессиональные шахматы, то нередко ты можешь и потеряться там. Жестче идет игра.