При входе в мастерскую ижевского художника Александра Чувашева чувствуется особая атмосфера, пропитанная масляными красками, юностью, чем-то изящным, но в то же время небрежным. В ней очень много картин. Они посвящены людям и животным, отражению сущности человека через образы зверя, а еще – чему-то мистическому, загадочному, что тонко улавливается в его картинах.
С работами Александра я познакомилась на одной из выставок в Ижевске. Тогда его картина «Баба на петухе», написанная в русском стиле, запомнилась мне надолго.
Это страсть к искусству, окно в сказку
В шесть лет Александр понял, что творчество – его призвание. Будучи скромным мальчиком, он все детство сидел дома и рисовал, рисовал, рисовал. Для него всегда самым важным было то, чтобы в доме были карандаши и фломастеры. Александр вспоминает, как в детстве, когда стола в доме не было, он садился на пол и писал свои первые картины, положив лист бумаги на диван.
«Сейчас я думаю – а почему же я все-таки так любил рисовать. Все потому, что дед передал моей маме дар рисования. С детства нам закладывается какая-то способность, но не всегда мы можем ее найти. Дед потрясающим каллиграфическим почерком писал на полях, как Пушкин, зарисовывая разные картиночки. Мама всегда рисовала, лепила, вышивала, вырезала из снега. Но всю жизнь проработала на электромеханическом заводе. Надо было продолжать рисовать. Из нее получился бы потрясающе мощный художник».
Мама, признается Александр, была для него волшебницей, которая передала ему свою магию.
Так, до последнего Александр не знал, что все же станет художником. На последних годах обучения в школе он даже мечтал выучиться на психолога.
«Я спросил у соседа, который работал в университете: а может быть, мне попробовать стать художником? Он, конечно же, ответил, что нужно обязательно сделать это. Когда мы пришли в университет, ребята, абитуриенты, как мне казалось, уже потрясающе рисовали. И что мне там делать? Я даже карандаш не мог держать правильно! Преподаватель, когда я нарисовал абы как кубик, сказал: «Да уж, поздновато», – рассказывает Александр о своем первом поступлении в университет.
Поступить в вуз с первого раза Александр все же не смог.
«Для меня занятие живописью – испытание. В моей жизни через это проходит абсолютно все. В первый год было обидно, что не поступил в университет, но я позировал для начинающих художников или студентов. Приглашали даже в другие университеты. В 90-е жили плохо, денег не хватало, иногда даже хлеба не было. Хоть какие-то деньги от позирования. Отца не было, были только я, мама, тетя и дед-фронтовик. Но родители дали мне возможность стать художником. И на второй год я все же поступил. Я с таким упоением воспринимал поступление в университет! Понимал, что это точно мое».
Художник с таким теплом вспоминает, как ему нравилось учиться в вузе, как ребята-однокурсники писали по одному-два портрета за семестр, а он – пятьдесят. В выставочном зале для его картин не хватало места – их было очень много. Позже Александр и сам стал преподавать живопись в вузе.
«До трех часов ночи я рисовал. Это страсть к искусству, которое открывает окно в сказку. Когда приходишь в мастерскую и берешь кисть, становится хорошо. Однажды в моей десятилетней практике преподавания в вузе ко мне пришла мама одного из студентов и спросила, даю ли я гарантию, что после окончания ее сын найдет работу. Я ответил, что даже не знаю, что со мной будет завтра. Но обещать, что сыну будет интересно жить, – могу».
«Живопись это то, что играет на всех струнах души»
Сейчас Александр уже не преподает в вузе – задавила бумажная работа и стало тесно в творческих рамках. Но студенты все еще с гордостью вспоминают любимого преподавателя.
«Когда я только поступал в университет, преподаватель постоянно придирался ко мне – кисточки не те, акварель тоже. В какой-то момент я возненавидел живопись из-за нерадивого педагога. Он мог отвернуть меня от живописи навсегда. Но живопись – не про то, чтобы написать лицо, руку, глаза. Это намного больше. Это то, что играет на всех струнах души. Неважно, что написано на картине, а важно – как. Поэтому я обожаю французскую живопись, которая свободна».
Образы для своих картин художник берет отовсюду – из жизни, фотографий, людей, которые едут в транспорте и ходят по улицам. Даже черный дворовый кот, сидящий на трубе, – вдохновение для него.
«На моих картинах люди. Как женщину не любить? Невозможно! Она бывает разной. Что художника волнует, то его и привлекает. Если женщина волнует, то и с закрытыми глазами начнешь ее писать. На моих картинах везде люди, потому что с детства они интересовали меня образами, характерами, психологией. Стараюсь раскрыть их образ как раз через это».
Прежде чем начать рисовать, Александр должен поесть. Говорит, что история про голодного художника – чушь.
В творчестве его интересует изображение, цвет и смысл картины. Важно, говорит он, не то, что нарисовано, а как. Важна и техника, признается Александр.
«Картина должна привлекать издалека. Важно, как написано. Мастеров живописи, которые возьмутся и сделают волшебство, умея мастерски управлять кистью, у нас мало. А потом можно и смысл вложить. Если картина не имеет смысла – она пуста. Со смыслом картина обретает дороговизну».
Вдохновения, цитирует Александр скульптора Огюста Родена, – не бывает, есть только работа.
«Когда я не настроен что-то делать, начинаю писать, генерируя в себе вдохновение. Кто-то может лежать, думать, ждать и за неделю что-то напишет. Но как только я приступаю к работе над картиной, ко мне тут же приходит вдохновение».
Александр говорит, что лучше всего ему удается передать пластику мазка.
«Бывает, что пишу свои картины в плохом настроении. Как только начинаю рисовать, оно поднимается. Жизнь штука такая, что сегодня неудача, завтра неудача, тут надо заплатить, там нужно куда-то прийти. А творчество отвлекает от этого. Когда что-то получается, то всем становится хорошо. И детям, и жене, и мне. В такие моменты я порхаю. Жена всегда говорит, что у меня все получится».
В семье у Александра рисует только дочка, и то – на любительском уровне. Сын, рассказывает Александр, сразу признался ему, что художником становиться не хочет.
«Я не настаиваю. Художником быть непросто. И я понял истину – главное делать что-то хорошо, а еще лучше – стараться сделать лучше остальных. Всегда говорю сыну, чтобы он старался».
Стиль, в котором Александр пишет свои картины, – импрессионистический экспрессионизм.
«Одно время я жил в Германии, проходил стажировку у русско-немецкого художника. Тогда меня вдохновили немецкие экспрессионисты. Но не все. Немецкое искусство немного тяжеловато. Немцы – прагматики. И если они делают искусство, то до противного. Я обожаю немецкий язык».
Для своих картин он никогда не делает эскизы, говорит, что всего пару раз за свою творческую жизнь сделал наброски.
«Важно не то, что скажет преподаватель или заказчик, важно, чтобы самому нравилось то, что ты пишешь. Ты делаешь хорошо и на максимуме. Если же будешь думать, а понравится ли, то это очень чувствуется всеми, кто увидит картину. Заказчик хорошо знает и видит, что работа не свободна, мазок не поет. Это не я. Я не делаю эскизы, пишу, как вижу».
Картины Александра стоят порядка 20 тысяч рублей. Но такая работа будет небольшого размера и на картоне. На холсте картина будет стоить дороже.
Самая успешная работа художника – «Баба на петухе». Пять раз Александр писал с нее копию, но каждый раз получалось по-разному.
Выставка в Германии
Когда Александр жил в Германии, совместно с фотографом Дэвидом Эртлом он провел выставку. Приехав туда, русский художник и эмигрант Игорь Сахаров сказал Александру: «Забудь, что ты умеешь рисовать, нужно вытаскивать свое удмуртское нутро и сделать что-то архаическое, на уровне земли, абстрактное».
«У него потрясающая мастерская. Это историческая ценность – немецкое трамвайное депо. Там так чудесно! Рядом с мастерской валялись промасленные шпалы. Я нашел две штуки, которые были расколоты от времени, выкрасил их в черный цвет, придав глубины, залил внутрь белую краску. Так получилось, что бревна светились изнутри. Я сам не ожидал такого успеха. Две скульптуры даже купили».
Эта история, признается Александр, запомнилась ему на всю жизнь.
Но выставки у художника проходили не только в Германии, но и во многих регионах России: Сарапуле, Саранске, Москве, Чебоксарах, Казани и других городах.
«Неважно, где родился, самые талантливые художники – не из столиц. Свои картины я всегда пишу как «Саша, 6 лет». Когда рисую – чувствую себя ребенком. В этом есть как какая-то неуверенность, так и, наоборот, – знание, что я художник. Я творю и пишу, внутри оставаясь ребенком, как «Саша, 6 лет».
Работы Александра покупали даже в Голландии и Австралии.
Иконой русских художников Александр считает Николая Фешина.