Казалось бы, зачем в День Победы рассказывать о девушке, которая погибла в самом начале войны, пробыв на фронте меньше двух недель? Но, узнав историю Люси Канторович, понимаешь: нет лучшей иллюстрации того, как война с легкостью перечеркивала даже самые счастливые судьбы.
Одна из лучших выпускниц
В музее «тридцатки» ее портрет висит на почетном месте - рядом со знаменем. Девушка, изображенная на нем, привлекает внимание уникальной, непривычной для старинных фотографий, красотой. Густые волосы, правильные черты лица, умный, спокойный, чуть насмешливый взгляд.
- Это наша Люся, - показывая на портрет, говорит хранительница музея, Лилия Федоровна Богатырева. - Правда, ее полное имя - Лия, но в школе ее все звали Люсей, и никак иначе. Историю ее жизни и смерти мы восстанавливаем по кусочкам уже полвека.
В 1962 году ученики школы №30 вместе с Лилией Федоровной, тогда - школьной пионервожатой, - начали собирать сведения о выпускниках «тридцатки», погибших на фронте. И первой в этом списке оказалась Люся Канторович.
- Люсе было 17 лет, когда она приехала в Ижевск из Германии с мамой и отчимом, - рассказывает Лилия Богатырева. - Месяц она проучилась в школе №23, а потом перешла в 10-й класс «тридцатки». Работа ее отчима в Германии была как-то связана с военной промышленностью, но как именно, он нам так и не рассказал, хотя мы переписывались в 60-х. Говорили, он был то ли дипломатом, то ли подпольщиком. Но точно известно, что Люся в совершенстве владела немецким: могла, например, подменив заболевшего учителя, провести урок.
Из письма Люси двоюродному брату Борису:
«Сударь, почему вы замолчали опять? Мне вечно приходится напоминать вам, что где-то в глуши, в Ижевске, живет двоюродная сестра, которая ждет писем...
Очень много времени было занято моими пионерами. Но они молодцы у меня, Борька! Во-первых, все значкистами к Октябрю стали, во-вторых, мы подготовили и поставили «Золотой ключик», в-третьих, имели с ним успех, в-четвертых, класс здорово подтянулся, а в прошлом году был худшим в школе. Я сияю, приятно очень. А в-пятых, они очень веселые и хорошие ребята».
Кроме этого, Люся выпускала газету «Отличник», занималась в фотокружке, кружке химии и школьном драмкружке. Современники вспоминают о ней как о необыкновенно умной, начитанной, жизнерадостной девушке. Она читала классику - Чехова, Бальзака, увлекалась Маяковским.
Из письма Люси:
«22 февраля мне исполнилось 17 лет. Возраст, как видите, почтенный... Мне очень жаль, что мне не пять вместо семнадцати. Очень хотелось бы расти и учиться сначала. Мне кажется, что тогда я бы употребила это время с большей пользой, узнала бы больше, и вообще из меня получилось бы что-нибудь лучшее, чем сейчас есть... А у нас сейчас очень хорошо. Погоды стоят чудесные: ясные, солнечные, теплые. Начала кататься на лыжах... Кроме того, меня сейчас интересует театр. Усиленно подыскиваю материалы по истории театра, работе актера, режиссера и т. д… К концу года здесь устроили выставку стенных газет всего города (школьных), и газета нашей школы оказалась лучшей. Я, как редактор, конечно, рада».
На фронт попала благодаря подруге
- В 1938 году Люся с отличием закончила школу. Медалей тогда не выдавали, но она имела право поступить в любой вуз страны без экзаменов, - говорит Лилия Федоровна. - Она зачислилась сразу в два института: на литературный факультет ИФЛИ, - Института истории, философии и литературы, - и в театральный. Днем занималась в одном вузе, вечером - в другом. Выпускала институтскую газету, организовывала встречи с известными людьми. Жизнь ее была полна событий.
А в 1941 году началась война. Люся поступила на курсы медицинских сестер, после их окончания работала в одном из московских госпиталей. В это время гитлеровцы пытались пробиться к Москве, но советские войска задержали их под Смоленском - эта битва началась 10 июля 1941 года.
- Мы с ребятами узнали, что Люся много раз обращалась в военкомат с просьбой отправить ее на фронт - как сандружинницу, - рассказывает Лилия Богатырева. - Каждый раз ей объясняли, что она может принести гораздо больше пользы в госпитале. Но Люся не сдавалась. И однажды во время ее дежурства в госпиталь доставили раненого командира полка 30-й армии Западного фронта. Сопровождала его Катя Новикова - подруга Люси по комсомольской работе. Люся пожаловалась ей, что ее не пускают на фронт. Катя ей и подсказала - иди, мол, вот к этому раненому, он может помочь.
Командир пытался переубедить Люсю, но в конце концов сдался - и выписал ей направление в полк. Девушка отправилась на фронт вместе с Катей - в той самой машине, на которой привезли командира. Перед этим она каким-то чудом успела повидаться с мамой, Юлией Марковной - та как раз приехала в столицу из Подмосковья, где семья жила перед войной.
Из письма Люси матери:
«Мамочка, дорогая! Все получилось очень неожиданно. Сегодня в 7 часов вечера я уезжаю на фронт. Я еще не успела ничего сообразить - так все быстро решилось, но я рада, очень рада, что еду... Мы не успели даже попрощаться с тобой, мамунек... Я крепко тебя целую, желаю вам всем здесь быть здоровыми и благополучными. Это уж теперь на всю войну. Со мной ничего не случится! Я знаю... Вспоминайте меня почаще...»
К счастью, мама позвонила ей по телефону в тот момент, когда Люся уже должна была выходить из дому. Они встретились на станции метро «Сокольники», где Люся отдала матери прощальное письмо.
Из воспоминанию Юлии Марковны:
«За плечами у Люси был рюкзак. У нее горели щеки, сияли глаза. Никакого страха, только радость от того, что ее мечта сбывается, что она едет на фронт».
Оказалась на первой линии атаки
Люся оказалась на фронте 7 августа. Газета «Труд» в статье, посвященной подвигу Люси, писала, что уже через два дня после прибытия в Западную армию девушка «пробиралась под градом снарядов на место боя. Лежа на земле, она подползала к раненым, делала им перевязки и ползла дальше, несмотря на опасность. Тоненькая, рыжеволосая девушка с зелеными глазами улыбалась раненым, подбадривала их нежными, хорошими словами и уносила их...»
Из воспоминаний Кати Новиковой:
«Мы расставались только на время боя. Расцеловавшись, бежали в разные стороны - перевязывали, таскали, поили, успокаивали бойцов, а потом снова встречались у командного пункта. Характеры у всех были разные. Люська - деловитая, предусмотрительная, в свободное время только и делала, что менялась с другими санинструкторами лекарствами. В ее окопчике довольно быстро образовался большой лекарственный склад. Бойцы ее называли «Лисичкой». Я была горазда поругаться с начальником санчасти, достать лошадей, табаку для раненых. Леля - «невинные глазки», как звали ее в полку,- хозяйничать и ругаться не умела. Зато во время боя - золотые руки».
- Она погибла 20 августа в бою за одну из деревень под Смоленском, - рассказывает Лилия Богатырева. - Наши бойцы залегли в окопе и не могли встать - их обстреливали. И комиссар Гурьянов поднялся во весь рост, подавая пример остальным бойцам. Люся оказалась рядом с ним, в первой линии атаки, и тоже встала. За ними двинулись остальные солдаты. Благодаря этому «сумасшедшему» порыву наши заняли деревню.
Раненого Гурьянова санитары сразу же отправили в тыл. Рядом с ним лежала Люся. Осколком мины ей пробило бок и грудь. Когда санитары окружили Люсю, та прикрикнула на них:
- Что вы собрались здесь? Раненого не видели? Там бой. Там больше раненых. Сейчас же идите туда, вперед идите...
Из последнего письма Люси маме:
«...Я уже вполне обжилась здесь и чувствую себя в своем блиндаже как у себя дома. Живется мне здесь очень хорошо, я работаю при штабе нашего полка, лечу вовсю. Моих медицинских знаний мне хватает пока, и потом я постоянно их пополняю на практике. Одним словом, все в полном порядке. Настроение у меня очень хорошее...»
«У него был взгляд раненого животного»
- Материалы о Люсе мы собирали по крупицам, - рассказывает Лилия Федоровна. - Писали письма каждому, кто когда-либо пересекался с нашей выпускницей. Очень долго не могли установить точно, где именно она была похоронена. Но в итоге нашли под Смоленском, в селе Батурино, женщину, которая работала в местном колхозе счетоводом. Она вспомнила, что на окраине села был большой яблоневый сад, где она во время войны видела могилку с деревянным памятником со звездой и надписью «Л. Канторович». Позже всех павших под Смоленском перезахоронили в братской могиле, на центральной площади города.
Но в истории Люси не хватало еще одной - пожалуй, самой главной, детали. Отчего Люся так упорно стремилась на фронт? Ради чего пожертвовала жизнью?
- Зная характер Люси и ее самоотверженность, мы думали, что все дело в ее желании помочь как можно большему числу людей, - говорит Лилия Богатырева. - И только в 80-х мы узнали, что причина была не только в этом.
В 1987 году две ученицы 30-й школы - Ирина и Карина Тойдоровы - отправились в Москву и разыскали подругу Люси Катю Новикову. Она и рассказала девочкам, что незадолго до начала войны Люся вышла замуж.
Ее супруга призвали на фронт летом 41-го. Ни писем, ни телеграмм от него не приходило. Люся не могла найти себе места. Видимо, именно тогда она и решила отправиться на передовую - возможно, надеялась отыскать любимого или хотя бы узнать, что с ним. Это подтверждают и воспоминания мамы:
- Война застала Люсю в такой период, когда эта жизнь была до краев заполнена работой - она была редактором газеты ИФЛИ, устроителем интересных вечеров, она училась именно тому, к чему у нее всегда было влечение - журналистике, литературе... И в это же время в ее жизнь вошла любовь: Люся стала женой человека, который очень любил ее. В первые же дни войны он ушел ополченцем на фронт. До нас дошло только одно его отчаянное письмо на имя Люси, в котором он умолял сообщить о том, где она, что с ней... Люси в это время уже не было в живых... - пишет Юлия Марковна.
О муже Люси известно очень мало: он носил фамилию Кара-Мурза, прошел всю войну, вернулся в Москву, работал преподавателем в вузе, через какое-то время женился снова. Но его знакомая в письме школьникам «тридцатки» отмечала, что «в первые несколько лет после смерти Люси у него был взгляд раненого животного».
Постскриптум
В музее школы №30 хранится документ, из которого ясно, что Люсю сразу после ее смерти предложили представить к военной награде. Но награждение так и не состоялось. Зато осталось множество других свидетельств Люсиного подвига, опубликованных в советское время: воспоминания современников, очерки и рассказы, газетные статьи. А в 1968 году в Ижевске вышла книга о Люсе Канторович, основанная на материалах, собранных Лилией Федоровной и ее учениками. На черном фоне обложки портрет Люси, а рядом - ярко-красная звезда.
Тем временем
Весть о Победе встретил под танком
Ижевчане - ветераны Великой Отечественной войны - вспоминают, где и как застала их новость о Победе 9 мая 1945 года.
- В конце апреля 1945 года мы заняли город Брно - второй по величине город в Чехии, - вспоминает Герман Иванович Суслов, ветеран войны, артиллерист. - И вдруг командование отдает приказ: «Поворачивайте на юг, к Дунаю». В это время к Австрии уже приближались союзные войска - англичане и американцы, - и нам дали задачу первыми взять Вену. Там, в предгорьях Альп, на берегу Дуная, я и встретил день Победы. Помню, в тот вечер мы так устали, что завалились спать прямо на траву. А потом пошел дождь, пришлось вставать и искать укрытие. Рядом с нами стояли танкисты, я добрел до ближайшего танка - это был огромный «Иосиф Сталин» - залез под него и уснул. Проснулся от того, что где-то неподалеку началась страшная пальба. Схватил оружие, выскакиваю из-под танка и слышу: «Победа! Победа!». Тут уж я не сдержался и тоже начал стрелять в воздух от радости. Правда, для нас война продолжалась еще 10 дней: до 19 мая мы боролись с остатками немецких войск, которые пытались удрать на запад.
- Когда мы услышали о том, что Германия подписала акт капитуляции, то решили сначала, что здесь какая-то путаница, - вспоминает Николай Васильевич Попов, ветеран войны. - Мы стояли тогда в Чехии, возле городка Олумоуц, и вовсю вели бои с гитлеровцами и власовцами, которые пытались пробиться к армии союзников, чтобы сдаться тем в плен. Наш последний бой завершился 12 мая 1945 года, а день Победы мы отпраздновали только 20 мая, в местечке неподалеку от Праги. Днем провели парад, а вечером расположились на большой поляне, достали водку и вино - каждому солдату в день полагались «фронтовые 100 грамм», - трофейные шоколад, консервы, сыр. Местные жители несли нам стряпню. А после застолья солдаты вставали и шли разыскивать своих земляков. В Чехии мы стояли довольно долго, за это время я успел подружиться с местной девушкой по имени Богуша - племянницей чеха Станислава, в доме которого я жил. Родственники сватали нас, но подобные союзы в то время были запрещены - с точки зрения контрразведки это считалось попыткой «установить связи» с возможными шпионами, хотя чехи были на нашей стороне.
- День Победы я встретил в Праге, - рассказывает Исаак Абрамович Флейшер, ветеран войны. - Ощущения были радостные - мы так долго мечтали о том, чтобы этот день поскорее наступил. 9 мая мы устроили салют: все подняли свое оружие - у кого что было тогда в руках, - и дали залп. Тогда все почувствовали, что можно немного выдохнуть и расслабиться: самое страшное позади.
- День Победы я встретила под Брянском, в селе Суземки, - вспоминает Нина Федоровна Петрушина, ветеран войны. – Мы с подружками отправились туда добровольцами – восстанавливать хозяйство, разгромленное во время немецкой оккупации. 9 мая с утра мы убирались в сквере – откапывали статую Ленина, которую местные жители успели спрятать до прихода врага. Мы откопали памятник, вернули его на пьедестал, а вечером в сквере устроили праздничный митинг. Но больше всех радовались солдаты расположенной неподалеку воинской части – мы встречались с ними на танцах. Они только-только вернулись с фронта и вскоре их, отдохнувших, должны были бросить обратно на запад. А тут – Победа!
Благодарим за предоставленные фото музей школы №30 г. Ижевска.