25 июля отмечают День сотрудника органов следствия России. Работа этих людей очень важна – благодаря им жизнь в обществе становится безопаснее. И если сейчас времена достаточно спокойные, то в 1990-е годы ситуация обстояла иначе. Историями из того периода поделился Андрей Чирков, руководитель одного из ведущих подразделений удмуртского Следственного комитета. Его карьера началась в прокуратуре Индустриального района в те времена, когда Следкома еще не было.
Досье
Имя: Андрей Чирков
Возраст: 48 лет
Должность: руководитель 1-го отдела по расследованию особо важных дел (о преступлениях против личности и общественной безопасности) Следственного управления Следственного комитета России по Удмуртии
Образование: юридический факультет УдГУ
Семейное положение: гражданский брак, есть ребенок
Хобби: катание на велосипеде
О криминальности
По словам Андрея Чиркова, с 1990-х годов запомнились не столько заказные убийства, сколько количество дел – был настоящий конвейер. Убийства в районе случались каждый день, в том числе и огнестрельные. Причина в том, что была разруха, не хватало денег. Многие спивались, и на почве алкоголя происходило множество бытовых преступлений.
«Бывало такое, что, когда дежуришь, работаешь с одним делом, и тут уже с новым звонят. Как-то было четыре дела подряд: следом за нами спецмашина из морга ездила. Сейчас, конечно, такого нет. Например, в 2009 году, когда я работал в Октябрьском районе, у нас за год было всего два убийства», – делится Андрей Чирков.
Об организации работы в 90-е
В то время работать приходилось без различных технических новинок. Например, следователи были буквально «привязаны» к стационарному телефону.
«Сидишь на работе, вечером звонишь в дежурку в полицию: «Через 40 минут буду дома, звоните на домашний». Дома звонишь снова туда, спрашиваешь, все ли нормально. Предупреждаешь, что отлучишься в магазин на полчаса. Возвращаешься – уже уазик перед дверью стоит», – рассказывает Андрей.
Не было и различных экспертиз, за исключением биологии и дактилоскопии. А возможность доказательства на основе ДНК (геномной идентификации) в 1990-е уже существовала, но стоимость ее была высокой. Поэтому ответственности у оперативников было больше.
«Как только что-то происходило – опера тут же разбегались по району. Общаться больше приходилось – слышали или не слышали, видели ли. Доказывали на свидетельских показаниях в основном».
Правда, как признается Андрей Чирков, сейчас стало сложнее из-за большого количества бумажной работы. Если раньше при аресте человека достаточно было прийти к прокурору и поставить печать на один лист бумаги, то сейчас необходимо подготовить целый том материалов. Ах да, и печатали этот единственный лист бумаги не на компьютере: тогда работали на печатных машинках.
О делах, оставшихся нераскрытыми
В настоящее время, по словам Чиркова, не бывает раскрываемости убийств меньше 96%. А в то время нераскрытые дела приостанавливали буквально десятками. Их пытаются постепенно раскрыть сейчас.
«Помню, в 1996 году на площади девчонка молодая, может даже несовершеннолетняя, села в машину. Это подружки видели. А на следующий день ее тело нашли в лесу на Сельхозвыставке на пеньке, с отрубленной головой. Так и не раскрыли тогда. Мне это запомнилось: нехарактерная вещь – молодая девочка с отрубленной головой, на пне, как будто казнили. За что, как? Хочу узнать, не расследовали ли сейчас, но руки не доходят», – вспоминает следователь.
Об убийствах посреди улицы
90-е были эпохой криминальных войн, отголоски которой наблюдались еще и в «нулевые». Человека застрелить могли даже среди бела дня.
Например, в 2003 году на тот момент зампрокурора пришлось отправиться на расследование к столовой медакадемии. Там стояла «десятка» (в те времена она считалась хорошим автомобилем), на капоте лежали два трезвонящих мобильных телефона. А рядом – труп криминального авторитета. Скорее всего, он вышел на разборки, и его застрелили. Свидетелей происшествия не было.
Как рассказывает Андрей Чирков, этого авторитета в преступном мире считали «серым кардиналом». Он был композитором и даже сочинял музыку для знаменитых певцов. В действительности он держал под контролем воровской общак. Версий было много, но убийцу так и не нашли.
О жизни Индустриального района в 90-е
Раньше Индустриальный был хорошим рабочим районом: здесь было множество заводов, жизнь стабильная. А в 1990-е годы он постепенно стал неблагополучным – сказалась безработица, невыплата зарплаты и так далее. Пострадали от этого в наибольшей степени как раз рабочие. Поэтому Индустриальный район стал весьма опасным. Всем следователям были известны дома, в которых постоянно случалось что-либо.
«В Октябрьском районе, я помню, это были дома за магазином «Север», на Коммунаров, малосемейки. Общежития называли «кошкин дом», потому что народу полно там. Наркомания, алкоголизм и прочие «прелести», – рассказывает Андрей.
Неблагополучные «малосемейки», как признается Чирков, были и в Индустриальном районе – неподалеку от управления наркоконтроля МВД. Кроме того, по соседству, на месте современной улицы Кунгурцева, был лес, в котором хоронили убитых в пьяных разборках. Для тех же целей использовали лес в районе улиц 10 лет Октября и 9 Января.
«Однажды нашли в лесу на Воткинском шоссе мертвую женщину. Рядом – повестка в суд на имя местного алкоголика. Причина смерти непонятна, нужно дождаться вскрытия. Опера его вместе с товарищем задержали. Они клялись, что не убивали, мол, просто выпили, потом по обоюдному согласию занялись любовью, и она в этот момент умерла. Вскрытие показало: действительно, смерть наступила от алкогольной интоксикации. Они следователям тогда чуть ли руки не целовали!» – вспоминает следователь.
О группировках молодежи
Банды, которые были в 1990-е, происходили из группировок молодежи: металлурговские, болотовские, вокзальские… По словам Чиркова, молодежь брали «под свое крыло» совершеннолетние уголовники, наставляя на свой путь. Отголоски войн 90-х наблюдались еще в 2005-2007 годах.
Запомнилось Андрею убийство «болотовского» авторитета Ватмана. Изначально на него совершили покушение в 2003 году. Тот жил в районе, где находился магазин «Чулок». Заказчики наняли киллера, но тот промахнулся, и застрелил невинного инженера.
Но в 2005 на авторитета совершили еще одно покушение, на этот раз успешное. Ватман отъезжал от кинотеатра «Аврора» на своем «Мерседесе». К нему подбежали металлурговские киллеры, выстрелили сквозь стекла, сели в «четырнадцутую» и уехали. Исполнителя позже тоже убили.
Об отношении осужденных к следователю
По словам Андрея Чиркова, осужденные, как ни странно… проникаются добрыми чувствами к тем, кто посадил их за решетку:
«В Сарапуле есть пятая колония. Там отбывает наказание преступный авторитет, с которым мой коллега работал. Осужденный шустрый, устроился экскурсоводом в музей в колонии. Однажды приезжали туда по работе с этим коллегой, руководителем отдела криминалистики. Заходим в музей, и тут бежит навстречу этот авторитет чуть ли не обниматься: «Это же мой следователь! Это же мой следователь!».
О глупых преступлениях
Андрей Чирков вспоминает и свое первое дело, которое, по его признанию, было очень простым:
«Два сотрудника СИЗО после работы пошли в Восточный поселок к подруге. Перепили, у одного перемкнуло в голове: избил, изнасиловал эту даму. Сбежал, и… уронил служебное удостоверение. Оно прямо у кровати лежало – можно ничего не доказывать».
В практике следователя было и достаточно нелепое преступление:
«Сидели в общежитии, пили два мужика. Один – безногий инвалид. У него был кот, которого тот очень любил. Поссорились, и собутыльник в ходе ссоры кота в окно выбросил. Инвалид нож со стола взял и сразу зарезал. А через минуту кот вернулся. Животное не пострадало, а человека нет».
О неудобных ситуациях
Следователь упоминает и о неловких ситуациях. В 2001 году, когда раскрывали одно из убийств, совершенных в 90-е, член организованной преступной группы (ОПГ) указал следователям, что один из криминальных авторитетов города расправился с владельцем автосервиса, не пожелавшим платить за «крышу».
Чтобы завести дело, нужно было найти тело. Было известно, что оно закопано около лагеря «Дзержинец». Несколько раз следователь вместе с оперативником отправлялся на место и копал в поисках трупа. Но однажды они заметили, что в лесу припаркована белая машина. Оперативник перепугался: он подумал, что их караулит авторитет, который знает, что следователи ищут труп. А оружия с собой не было — только лопаты.
«Тихо выехали, вызвали подмогу. Приехала «буханка» на полном ходу. Врубили фары, стволы наперевес, собираемся брать бандитов. Подходим к машине… а там парочка уединилась», – рассказывает Андрей Чирков.
Однако, по его словам, в итоге это дело удалось раскрыть и доказать.
О раскрытии серийных убийств
Андрей Чирков рассказал об одном из серийных убийств того времени. Все началось с убийства одним из коммерсантов, занимающегося грузоперевозками, своего бизнес-партнера. Преступление произошло на их базе, которая располагалась в Воткинске. Следователь удивляется, что дело не раскрыли сразу: он считает, что все было очевидно.
Дальше предприниматель перешел на убийства дальнобойщиков. Схема была одна и та же: найти человека, который может водить большегрузы и о котором никто не будет беспокоиться. Потом предлагал то оформить машину на работника, то привезти груз и продать его выгодно… Сделку отмечали, и жертву убивали. Потом все искали человека, как преступника, хотя он сам стал жертвой. Всего было 10 убитых, схема работала вплоть до 2011 года.
В этой истории преступники «прокололись» случайно: напарник позвонил своей подруге с тайной симки.
Хотя причастность предпринимателя к убийствам была понятна следователям, у них не было никаких доказательств. Его вынуждены были отпустить домой, а затем вызвать на допрос повесткой. Однако по дороге он попал под автобус на своем автомобиле и погиб. А его подельник покончил жизнь самоубийством в СИЗО.
О значимости работы
«Сам себя спрашиваю, зачем я с этим работаю. Бывало, приходилось не спать сутки-двое. Скажу банальную вещь: я чувствую, что чем-то нужным занимаюсь. Если отбросить вопросы стабильности, финансового вознаграждения, я чувствую удовлетворение, что изолировал действительно опасного человека от общества. Особенно если это всякого рода психопаты и серийники. И понимаю, что, может, чью-то жизнь спас», – откровенничает Андрей Чирков.