Одним из тех, кто работал рядом с Александром Волковым, был Александр Горяинов. Он признается, Александр Александрович был очень жестким в отстаивании того, чем он проникся и что считает правильным и важным. Сломать его или охладить пыл было невозможно.

– Помню, тогда в стране приняли программу «Жилье-2000» (она принималась еще в СССР). К 2000 году каждой семье нужно было предоставить отдельное жилье. В маленьких городах строилось более 100 мини-заводов КПД (крупнопанельного домостроения). А в Глазове было лишь кирпичное жилье. И Волков отказался от панельного строения, понимая, что кирпичные дома лучше. Как сейчас помню. Участвуем с Александром Александровичем в совещании Минстроя РСФСР (идет 1989 год, еще СССР). Замминистра просит после совещания зайти к нему. Волков просит меня зайти вместе с ним. Замминистра (фамилию не помню) по-доброму говорит: «Прекратите самодеятельность. Всех мини-КПД устраивает и только вас – нет. Мы вашу базу стройиндустрии финансировать не будем, у нас единый уже существующий типовой проект такого завода. Его только привязать к месту, и документация готова. Свяжетесь с кирпичным строительством – отстанете от всех, сорвете выполнение задачи. Вы представляете, чем это обернется для вас лично?». Александр Александрович тогда ответил, что не может строить в Глазове панельные дома, холодные они. И далее: «В Глазове сейчас вводится 50 тыс. кв. м ежегодно и все в кирпиче. Уже 1 миллион «квадратов» построено. Как же мы, сегодняшняя власть, можем изменить принятому нашими предшественниками решению! Причем абсолютно верному. А базу мы спроектируем сами и построим».

Этому проекту мини-КПД в стране не суждено было сбыться: программа «Жилье-2000» не была реализована. Но Волков не допустил мысли, что в Глазове могут строить панельные дома, – рассказывает Александр Павлович.

– Помню, к нам должен был приехать Владимир Путин. В программе его визита было лишь посещение Воткинского завода, исключительно военная тематика. Александр Александрович очень волновался, что кто-то может упрекнуть Владимира Владимировича, мол, приехал в Удмуртию, посетил завод, который выпускает ракеты и все, больше ему ничего не интересно, – рассказывает Александр Горяинов. – Тогда Волков решил во что бы то ни стало привезти Путина в усадьбу Чайковского. С передовой группой Путина договориться не удалось – уперлись, мол, нет, это не по тематике. Тогда Волков берет и предлагает Владимиру Владимировичу в ходе разговора, мол, тут рядом, давайте заедем. И тот соглашается! А это нарушает все планы, все охранные мероприятия. И один из высоких руководителей, сопровождавших Путина, говорит Волкову: «Я вам это припомню».

Александр Волков много сил прикладывал к тому, чтобы федеральные гости заглядывали на предприятия Удмуртии – например, Ижевский автозавод. Понимал, что это много значит и для самого предприятия, и для людей, которые на нем работают.

– Волков был беспощаден к себе. Бывает, самолет у него в 19 часов, а он еще не все вопросы решил. А через 2-2,5 часа есть самолет в Нижнекамск. К полуночи приезжает машина, забирает его. А в 8 утра уже на работе. Мы ему часто говорили: «Ну, переночуйте вы в Москве, прилетите утром спокойно». А он в ответ: «Я уже назначил совещание, не могу подвести людей». И он всегда так работал, – подытожил Александр Павлович.

На любой должности Волков отстаивал интересы коллег. Мог даже с руководством поспорить. Помню, в 76 году он был комсомольским секретарем в строительном цехе ЧМЗ. Выступал на колдоговорной конференции ЧМЗ и, говоря о проблемах, потребовал выдать мастерам полушубки. Как сейчас помню, как он перед всеми громко заявляет: «Мастера на площадке мерзнут, как цуцики!». Это было смело.
То, что он считал важным - он всегда отстаивал, порой в ущерб себе.

Именно Александр Александрович помог Глазову увидеть Калашникова. Я попросил его пригласить Михаила Тимофеевича на День города, и Волков одобрил идею. Кажется, это 95-й год был. А у нас до этого года праздник отмечали довольно скромно, но все равно половина города выходила гулять. И когда Михаил Тимофеевич приехал, был настоящий фурор. Сколько людей к нему подошли, сколько сказали «Спасибо».

Вообще, Волков очень уважал Калашникова и любил повторять: «Нам повезло оказаться рядом с этим величайшим человеком. Многие о нем только слышали, а мы видим его, общаемся с ним».

У нас было подписано соглашение о шефской помощи между Удмуртией и одной из частей частей Северного флота, куда входили корабли специального назначения. Они занимались перезарядкой атомных реакторов подводных лодок. По этому соглашению мы направляли призывников из Удмуртии на службу в это подшефное подразделение. Иногда посещали его. В один из визитов устроили сюрприз ребятам, сообщили их родным, что едем к ним. Семьи передали нам посылки. Волков лично вручил их каждому из моряков.

Год назад каждый из нас потерял своего Волкова. Наверное, он мог жить дольше. Если бы не его сумасшедший ритм жизни. Ему нужно было везде оставить свой след.
В конце апреля прошлого года я вернулся из Уральска, это Казахстан. Рыбу привёз и щучью икру. Звоню ему, но его уже не было в Ижевске – уехал подлечиться. Я ему: «Икра малосольная, боюсь не сберегу до вашего возвращения». А он в ответ смеется: «Даже если вы ее сами съедите, я буду очень рад!».

Последний мой разговор с Александром Александровичем был 1 мая. Я знал, что ему очень тяжело. И тут 1 мая, я стою на крыльце Дома Правительства. Демонстрация. Солнечный день. Он – в больнице. Я знал, что ему будет радостно узнать, как дела в родном крае. Звоню ему, рассказываю, говорю: «Быстрее выздоравливайте и возвращайтесь. Но встретиться нам больше не довелось...